— Надень на палец, — подсказал Саймон. — Ты должен надеть ей кольцо на палец, а потом поцеловать.
— Я знаю правила.
— Вы… оба… уже об этом говорили? — выдавила из себя Зоя.
— Совершенно верно. Когда парень получает отца, ему нужно кое-что знать. — Брэд переглянулся с Саймоном, и от этого взгляда сердце Зои переполнилось счастьем. — А когда мужчина получает сына, он должен кое-что объяснить.
— Мужской разговор, — пояснил Саймон. — Тебе не понять, мама.
— А… — Зоя почувствовала, как сквозь душившие ее слезы прорывается смех. — Тогда ладно.
— Дай мне руку.
Она посмотрела Брэду в глаза.
— Саймон — самое дорогое, что у меня есть. — Зоя положила правую руку на плечо сына, а левую протянула Брэду. — Теперь мы оба твои.
— Мы все принадлежим друг другу.
Кольцо, обхватившее палец, показалось ей теплым.
— Впору. Как красиво! Никогда в жизни не видела ничего более чудесного.
— А я видел, — не отводя взгляда, Брэд поцеловал ее.
— Можно мне называть тебя папой? — Саймон дергал Брэда за рукав. — Уже можно или я должен подождать?
Брэд подхватил Саймона на руки, и сердце Зои замерло.
— Ничего не нужно ждать. И нам тоже, — свободной рукой он обнял Зою, привлек к себе. — Нам всем ничего не нужно ждать.
Со стороны дома донеслись приветственные крики. Все стояли на веранде и аплодировали.
— Я им сказал, — признался Саймон. — Когда бегал за кольцом.
— Идите сюда! — крикнула Дана, сложив ладони рупором. — Нужно немедленно выпить шампанского.
— Я хочу посмотреть, как оно хлопает! — соскользнув на землю, Саймон побежал к дому.
Зое казалось, что все вокруг сияет, словно позолоченное. Крепко держа Брэда за руку, она ступила на тропинку.
Саймон уже запрыгнул на веранду. Гомер промахнулся мимо ступеньки и снова шлепнулся на землю. Мо с лаем бегал вокруг него. Зоя видела, как Флинн хлопнул Джордана по плечу, а Мэлори обняла Дану за талию.
Ладонь Брэда была теплой. Их пальцы переплелись.
И Зоя поняла.
— Да! Да, конечно! Как просто! — Озарение заполнило ее, словно свет, словно этот чудесный золотистый свет, заставило с радостным смехом прильнуть к Брэду. — Как замечательно и как просто! Скорее!
Зоя побежала по тропинке, потянув его за собой. Она сделала выбор — она и ее ребенок. Этот выбор вел ее к дому.
— Ключ, — на ее ресницах блестели слезы, но Зоя смеялась, поднимаясь на веранду. С мужчиной, которого она любит. С ребенком. С семьей. — Я знаю, где он!
Не выпуская руки Брэда, Зоя направилась к двери.
«Дверь из кухни», — подумала она.
Дверь для семьи и друзей, для тех, кто живет в доме. Дверь, которой пользуются каждый день и которая всегда открыта для нее.
Зоя села на корточки и подняла коврик. Под ним лежал ключ — золото на дереве.
— Добро пожаловать домой, — прошептала Зоя и взяла ключ. — Теперь это мой дом, понимаешь? — с ключом на ладони она повернулась к Брэду: — Я должна была поверить, принять. Все вместе. Прошлой ночью я тут встретила Кейна — расстроенная, усталая, охваченная страхом. Но я дала ему отпор, и он не заставил меня отступить, Я нашла ключ потому, что боролась за него. А также за тебя и за себя.
Зоя сомкнула пальцы вокруг ключа.
— Мы победили.
И тут внезапно налетел ветер. С яростным воем он пронесся по веранде, отбросил Зою назад, повалил на пол. Сквозь рев бури она слышала крики, звон разбитого стекла.
Откатившись в сторону, Зоя увидела раскиданных по веранде друзей и Брэда, прикрывавшего своим телом Саймона от осколков стекла. И голубой туман, подбирающийся к ним.
Ключ пульсировал в ее руке, словно трепещущее сердце.
Кейн готов убить за него. Он уничтожит их всех, чтобы остановить это сердце. Зоя подползла к Брэду и Саймону.
— Он цел? Малыш, ты цел?
— Мама!
— С ним все в порядке! — крикнул Брэд. — В дом! Пробирайся в дом!
Ее дом, напомнила себе Зоя, стиснув зубы. Этот ублюдок больше никогда не войдет в ее дом, не прикоснется к тому, что принадлежит ей. Она вложила ключ в ладонь Брэда и сжала его пальцы.
— Защити их. Вызовите Ровену. Дана и Мэлори смогут вызывать Ровену.
«Нужно дать им шанс», — подумала Зоя и, собравшись с духом, скатилась с веранды. Она не разжимала кулак, прижатый к груди, будто держала в нем величайшую ценность. Потом, не обращая внимания на крики за спиной, Зоя встала и, преодолевая яростное сопротивление ветра, бросилась к деревьям.
Кейн будет преследовать ее, и это поможет выиграть время. Убежденный, что ключ у нее, он все свое внимание сосредоточит на ней. Все остальные ему неинтересны.
«Букашки… — вспомнила Зоя, обнимая ствол дерева, чтобы удержаться на ногах. — Кейн не будет тратить время на букашек».
Пока ключ не вставлен в замок, война не закончена, но она уведет битву подальше от тех, кто ей дорог.
Туман клубился у самой земли и, казалось, щипал, тянул за лодыжки. Зоя вскрикнула и пнула его ногой, но тут же упала на колени. Зловонная влага наполнила рот, проникла в легкие. Закашлявшись, она с трудом встала и снова бросилась бежать.
Порывы ветра стали послабее, но холод ледяными пальцами пробирался под куртку Брэда, под свитер, впивался в кожу. Повалил снег — большими хлопьями.
Кейн возвращал ее в первое видение. Зоя прижала руку к животу, ожидая почувствовать ребенка, но ощутила лишь дрожь напряженных мышц.
Она решила, что Кейн снова забавляется. Тешит свое самолюбие. Развлекается, нисколько не сомневаясь, что в любой момент может сбить ее с ног, забрать ключ и победить.
Потеряв ориентацию, Зоя продиралась сквозь снежную бурю, моля лишь об одном: чтобы не вернуться к дому, описав круг. Нужно выиграть время. Она нашла ключ. Если удастся доставить его к шкатулке с душами, замок откроет Саймон. Это будет правильно. Он часть ее. Кровь и плоть. Душа.
Когда шкатулка откроется, все окажутся в безопасности, а до тех пор она должна отвлекать Кейна.
Черная молния расколола небо и ударила в землю прямо у ее ног. Вскрикнув, Зоя отшатнулась, пытаясь увернуться от обжигающего пламени, и задохнулась от едкого дыма.
Придя в себя, она увидела Кейна, стоящего у нее на пути. Черная мантия парила в воздухе в нескольких дюймах от грязного снега.
— Все-таки струсила! — на щеках злодея еще видны были следы ее ногтей. — Бросила собственного ребенка, друзей, любовника и бежишь, словно кролик, чтобы спастись.
Зоя позволила себе расплакаться, чтобы он увидел ее слезы, принял их за мольбу о пощаде. Сжатый кулак она спрятала за спину, словно драгоценность.
