Мама замерла как вкопанная.
— Что? — спросила она в изумлении.
— Когда случилась авария, они спорили о том, насколько громко можно слушать в машине радио. Отец пытался уменьшить громкость, а Элли — увеличить. Но он не виноват! Она хотела сказать вам обоим, что авария случилась не по вине отца!
Выражение на лице матери изменилось несколько раз в течение одной лишь секунды — от шока до ужаса и ярости.
— Кто бы ты ни была, желаю тебе сгореть в аду! — сказала она голосом, источавшим ненависть.
С этими словами мама захлопнула дверь так сильно, что чуть не сломала косяк. Элли услышала, как она плачет.
Девочка побежала прочь от дома, чувствуя, как глаза, принадлежащие женщине-кошке, наполняются слезами, а тело трясется, словно в конвульсиях. Хозяйка тела пыталась освободиться. Элли чувствовала боль в спине, мало-помалу распространявшуюся на другие части тела.
Нет, не так все должно было произойти. Она должна была успокоить родителей, а не разозлить.
«Отпусти меня!» — крикнула женщина-кошка, но Элли назло ей постаралась загнать ее сознание еще глубже, желая сорвать на ней злость.
Если бы она помолчала, подумала девочка, я бы нашла способ убедить маму в том, что говорю правду. Все было бы иначе, если бы не пришлось бороться с ней.
«Это ты во всем виновата, — кричала Элли мысленно, продолжая бежать. — Не могла дать мне спокойно сделать дело! Обязательно нужно было влезть!»
Элли огляделась. Она стояла посреди улицы в деловом квартале города. Почти в каждом доме находился магазин или ресторан. По мостовой сновали автомобили. Тротуары были забиты людьми. Она могла вселиться в любого на выбор. Элли попыталась выйти из тела женщины, которую уже ненавидела, но поняла, что не может этого сделать. Девочка завертелась внутри, но почувствовала, что приколота к телу женщины-кошки, как бабочка к паспарту внутри рамы. Она пробыла в чужом теле слишком долго!
«Убирайся!» — кричала женщина-кошка.
«Я пытаюсь!»
Элли почувствовала, как боль переползает из спины куда-то в глубь груди. Она разрасталась и становилась невыносимой. Дышать было все труднее. Не нужно было бежать так быстро, подумала Элли. Пожилая женщина так уже лет сто не бегала.
Внезапно Элли осенило: у женщины сердечный приступ, и спровоцировала его она. Вот так положение, подумала Элли. У нее больное сердце, а я застряла в теле!
«Что ты со мной сделала?» — ныла женщина-кошка.
Нет, подумала Элли, все должно было пойти по-другому. Пошатываясь, она подошла к двери ресторана.
«Что ты со мной сделала?»
«Заткнись! Я найду способ все исправить», — отрезала Элли.
На нее встревоженно смотрел метрдотель.
— Помогите! — попросила его Элли, чувствуя, что почти уже не в состоянии говорить. — Сердце болит.
В ресторанах должны быть какие-то лекарства на случай, если кому-то из посетителей станет плохо, подумала она.
Метрдотель посмотрел на нее глазами испуганного оленя и зачем-то полез листать книгу с записями о забронированных столиках, вероятно, решив, что найдет там что-нибудь полезное. Нет, подумала Элли, от него ничего не добьешься.
Чувствуя, что женщине с каждой секундой все хуже и хуже и наблюдая за тем, как вокруг сгущается тьма, Элли успела заметить на стене электрическую розетку. Электричеством возвращают к жизни остановившиеся сердца, подумала она. Девочка схватила со столика нож, встала на колени и сунула кончик в розетку.
Разряд выбил Элли из тела женщины. Она отлетела в сторону, чувствуя, что вот-вот распадется на куски, словно внутри разорвалась ручная граната. Она упала на землю в нескольких метрах от тела женщины и тут же начала проваливаться. Ей удалось выбраться! Она снова была в Стране и лежала на полу ресторана!
Элли поднялась на ноги и посмотрела на женщину-кошку. Вокруг нее столпились люди, помогая ей сесть. Выглядела она, конечно, достаточно печально, но лучше, чем ожидала Элли. Над ней склонился официант, пощупал пульс и, видимо, остался доволен. Конечно, засунуть в розетку серебряный столовый нож — варварская процедура с точки зрения медицины, но это сработало.
— Она украла мое тело, — бормотала под нос женщина-кошка. — Украла мое тело…
— Вам нужно посидеть спокойно, — сказал ей официант. — И все будет в порядке.
Столпившиеся вокруг посетители ресторана держали в руках мобильные телефоны. Все они успели набрать номер службы спасения, и где-то вдалеке уже слышался приближавшийся звук сирены «скорой помощи». Элли поняла, что больше ничего не может сделать, и заскользила по чужим телам прочь из ресторана. Она проскочила сквозь тело водителя, проезжавшего мимо автомобиля, перебралась в другое и не останавливалась до тех пор, пока не оказалась за несколько километров от места происшествия.
Конечно же, Элли было приятно поговорить с мамой, и даже ее негативная реакция на попытку вступить в контакт не омрачала радости от встречи. Еще бы, думала Элли, а как я сама отреагировала бы на месте мамы? Как можно поверить словам какой-то странной женщины, которая к тому же обманула тебя, дав о себе неверные сведения? И такой вот человек приходит к тебе и начинает делиться секретами, которые не могли быть известны никому, кроме дочери. Любой бы испугался, окажись он на месте мамы!
Элли все понимала, но легче от этого не становилось. Ей было так тяжело, что она едва помнила о том, что чуть было не убила женщину-кошку, у которой одолжила тело. Ей было не до того, мысленно она была дома, рядом с мамой и отцом. Кстати, отца она так и не увидела. Она чувствовала непреодолимое желание снова побывать дома. Однажды побывав в чужом теле, хочется переживать этот опыт снова и снова. С домом то же самое. Элли понимала, что не стоит возвращаться туда, но сердце кричало: домой, домой! Ей мало было видеть родителей, Элли хотела вступить с ними в контакт. Она понимала, что напрасно пошла туда, но было уже поздно — она открыла ящик Пандоры, и закрыть его было не в ее силах. Она могла только лечь в этот ящик, как в гроб, и надвинуть крышку.
Глава двадцать седьмая
Завтрак с родителями
В ту ночь Элли пребывала в таком отчаянии, которого ей еще не приходилось переживать за весь период призрачного существования в Стране. Она забралась в тело семилетнего мальчика, так как единственным, по ее мнению, способом попасть в дом было вселиться в тело кого-то очень маленького, чтобы пробраться внутрь сквозь окно второго этажа. Она не знала, что будет делать, когда попадет в дом, но ей до смерти хотелось там оказаться. Элли знала, что, если понадобится, будет делать это снова и снова, пока родители не поймут, что она здесь и не собирается в ближайшее время никуда уходить.
Возле дома росло дерево, а на втором этаже было открытое окно. Родители всегда держали окна открытыми, чтобы не страдать от духоты жаркими летними ночами. Возле дома рос дуб — большое дерево с крепкими изогнутыми толстыми ветвями, с корой, изборожденной трещинами и покрытой крупными шишками. Дерево было из тех, на которые легко взобраться. Ветка, расположенная напротив открытого окна, была не слишком толстой, но Элли видела, что ребенок, вес которого не превышал двадцати пяти килограммов, вряд ли мог его сломать.
