— О Боже! Смотри, куда катишь, парень!
— Прошу прощения, я нечаянно, — поспешно сказал мальчик.
— Дать бы тебе пару подзатыльников!..
Джек подождал, пока тяжелые шаги удалились, и продолжил свой
путь.
Стены зала были покрашены ядовито-зеленой краской. Над
стойкой висел плакат: ВСЕ НЕГРЫ И ЕВРЕИ, ПРОВАЛИВАЙТЕ В ИРАН!
Кругом царил шум, казалось, здесь никогда не было тихо.
Он должен уйти. Должен. Оутли — самое ужасное место в мире…
в этом нет никаких сомнений.
Оутли, расположенный в глубине штата Нью-Йорк, казался
мальчику тяжелейшим испытанием, выпавшим на его долю. Капкан. Ловушка. Легко
попасть. И почти невозможно выбраться.
Высокий мужчина ожидал своей очереди в туалет. Он держал в
зубах пластиковую зубочистку и разглядывал Джека. Джек подумал, что именно
этого человека, наверное, он зацепил бочкой.
— Нечаянно, — повторил мужчина и зашел в освободившуюся
кабинку, в то время как другой мужчина из нее вышел. Глаза вышедшего и Джека на
мгновенье встретились. Этот человек напоминал кинозвезду Рэндольфа Скотта, хотя
был всего лишь завсегдатаем кабачка, пропивавшим в дешевой пивной свой
недельный заработок. Домой он, скорей всего, поедет либо на купленном в
рассрочку «мустанге», либо на стареньком мотоцикле…
Глаза человека внезапно стали желтыми.
«Нет-нет, Джек, это не игра твоего воображения! Он…»
…Он, наверное, посещал городскую муниципальную школу, играл
в футбол, совратил девочку-католичку и по глупости женился на ней, а она
растолстела от любви к шоколаду, и…
Но его глаза стали желтыми.
«Хватит!»
Что-то было в этом человеке, и неожиданная встреча навела
Джека на мысль о некоем туннеле, по которому Джек пробирался в Оутли… о туннеле
и о том, что случилось в темноте.
Рэндольф Скотт стоял перед Джеком. Его большие, натруженные
руки расслабленно свисали по бокам.
В его глазах сверкали льдинки… и потом глаза стали менять
свой цвет, постепенно желтея.
— Эй, парень… — начал, было, он, но Джек стремглав бросился
в зал, катя перед собой бочку и забыв о ее тяжести.
Шум поглотил его. Гремела музыка. Слева от него подвыпившая
женщина визгливо орала в телефон (к этому телефону Джек не прикоснулся бы и за
тысячу долларов). Пока она говорила, ее собутыльник упорно пытался стащить с
дамы полурасстегнутую блузку. На большой танцевальной площадке топтались
осоловевшие пары.
— Ну, наконец-то! — Лори поманила его пальцем. В глубине
стойки Смоки смешивал джин с тоником. Потом в напиток полагалось добавить водки
и пива; коктейль носил глубокомысленное название «Русский черт».
Джек заметил входящего в зал Рэндольфа Скотта. Его блеклые
глаза шарили по залу в поисках мальчика. Он как будто хотел сказать: «Мы еще
поговорим. Да-да! Возможно, мы поговорим о там, что могло бы произойти в
Оутлийском туннеле… Или об одном известном нам обоим кнуте. Или о больных
мамашах… А может, о том, что ты задержишься здесь надолго… пока не состаришься
и не свихнешься окончательно. А, Джеки?» Джек вздрогнул.
Рэндольф Скотт улыбнулся, как будто заметил это… или
почувствовал. Потом он словно растворился в воздухе.
Через секунду цепкие пальцы Смоки вцепились в плечо Джека —
в поисках наиболее уязвимого места. Как всегда, это место тут же нашлось. У
Смоки были очень чувствительные пальцы.
— Джек, ты должен пошевеливаться, — голос Смоки звучал почти
доброжелательно, но пальцы причиняли нестерпимую боль. Его вставные зубы
обнажились в улыбке, и он обдал мальчика клубами перегара.
— Ты должен пошевеливаться, или заработаешь фингал под
глазом. Ты понимаешь, о чем я толкую?
— Д-да, — прошептал Джек, стараясь не дрожать.
— Отлично. Тогда все в порядке. — На мгновение пальцы Смоки
сжались еще крепче и Джек застонал. Этого оказалось достаточно. Смоки был
доволен.
— Помоги поднять этот бочонок, Джек. И побыстрее! Сегодня
пятница, люди хотят выпить.
— Уже суббота, — глупо заметил Джек.
— Неважно. Давай же!
Джек кое-как помог Смоки затащить бочку в подсобку за
стойкой. Мускулы Смоки напряглись и буграми проступили сквозь закатанные рукава
рубашки. Колпак сдвинулся набок, почти закрыв левый глаз. Затаив дыхание, Джек
смотрел, как Смоки откупоривает пробку. Бочка затрещала… но не раскололась.
Мальчик с трудом перевел дыхание.
Смоки подтолкнул к нему пустую бочку.
— Отнеси это в кладовую и прибери в туалете. Помни, что я
сказал тебе сегодня днем!..
Джек помнил. Днем, в три часа раздался гудок, да такой громкий,
что мальчик подскочил от неожиданности, и Лори, смеясь, сказала:
— Гляди, Смоки, он сейчас намочит свои штанишки.
Смоки отвесил ей подзатыльник и без тени улыбки посмотрел на
Джека. Сегодня, сказал он, в Оутли день зарплаты. Поэтому скоро в кабачке негде
будет яблоку упасть.
— И ты, и я, и Лори с Глорией должны сейчас мотаться, как
заводные, — говорил Смоки, — потому что сегодня нам необходимо суметь сделать
то, чего не сделаем ни в воскресенье, ни в понедельник, ни во вторник, ни в
среду, или четверг. Когда я прикажу тебе прикатить бочку, ты должен будешь
выполнить это еще до того, как я закончу приказ. Каждые четверть часа ты
станешь убирать в мужском туалете. В пятницу парням требуется опорожняться
каждые пятнадцать минут.
— А я займусь женским, — влезла Лори. Ее золотистые волосы
были длинными и волнистыми, а цветом лица она напоминала вампиров из комиксов.
Причем она всегда ежилась, будто от холода. — Хотя женщины в этом отношении
гораздо лучше мужчин.
— Заткнись, Лори!
— Как угодно, — сказала она насмешливо. Пальцы Смоки сжались
в кулак, затем разжались… Раздался треск, и на щеке у Лори отпечаталась его
пятерня. Она принялась всхлипывать… но Джек с удивлением увидел выражение
полного счастья в ее глазах. Как будто оплеуха явилась для нее высшим
проявлением внимания.
— Тебе потребуется вся твоя энергия, парень, — продолжал
Смоки. — Помни, что по одному моему слову ты должен будешь немедленно вкатывать
очередную бочку. И не забудь, что каждые пятнадцать минут тебе предстоит
выгребать дерьмо из уборной. Старайся, и у нас с тобой не будет проблем.
А потом Джек опять сказал Смоки, что хочет покинуть кабачок,
и Смоки опять обманул его обещанием насчет воскресенья… но какой смысл сейчас
думать об этом?
