Он замыслил снова завоевать Италию в одном лишь сражении; это сражение должно было завершиться триумфальной победой.
Моро, в благодарность за содействие в перевороте 18 брюмера, получил высокий военный пост, о котором мечтал: он был назначен главнокомандующим Рейнской армией, армией в восемьдесят тысяч солдат.
Ожеро возглавлял Галло-Батавскую армию, насчитывающую двадцать пять тысяч штыков.
Наконец, Массена командовал Итальянской армией, осажденной в Генуе, и отчаянно оборонялся в этом городе, который штурмовал с суши австрийский генерал Отт, а с моря — адмирал Кейт.
Пока в Италии отбивали атаки, Моро перешел в наступление на Рейне и наголову разбил противника в Штоккахе и Мёскирхе. Первая победа в этой кампании должна была послужить сигналом для выступления в поход Резервной армии, после второй победы не оставалось сомнений в целесообразности военных действий.
Но как переправить Резервную армию в Италию?
Первой мыслью Бонапарта было совершить восхождение в кантон Вале и выйти через Симплонский перевал.
Таким путем можно было обогнуть Пьемонт и вступить в Милан; но подобный переход потребовал бы слишком много времени и происходил бы у всех на виду.
Бонапарт отказался от этого маршрута; в его планы входило застигнуть австрийцев врасплох и вывести всю армию на равнины Пьемонта, прежде чем неприятель заподозрит, что она переправилась через Альпы. Он задумал переход через перевал Большой Сен-Бернар. Потому-то он и послал отцам монахам монастыря, расположенного на вершине горы, пятьдесят тысяч франков, которыми, как мы помним, завладели Соратники Иегу.
После этого Бонапарт отправил еще пятьдесят тысяч франков, и та сумма благополучно дошла по назначению.
На пятьдесят тысяч франков монахам было велено накопить обильные запасы провианта, дабы пятидесятитысячная армия могла подкрепиться во время однодневного привала.
В соответствии с планом, к концу апреля вся артиллерия двинулась в горы через Лозанну, Вильнёв, Мартиньи и Сен-Пьер.
Генерал Мармон, командующий артиллерией, был послан вперед, чтобы следить за перевозкой орудий.
Переправить артиллерию казалось задачей почти неосуществимой. Однако ее необходимо было выполнить.
Таких примеров в истории еще не было. Ни Ганнибалу с его слонами, с его нумидийцами и галлами, ни Карлу Великому с воинами-франками не приходилось преодолевать подобных трудностей.
Во время первой Итальянской кампании, в 1796 году, армия не поднималась на Альпы, она их обогнула; от Ниццы до Кераско войска шли по дороге, проходящей по «Карнизу».
На этот раз перед ними стояла поистине титаническая задача!
Вначале необходимо было удостовериться, что в Альпах нет засады: даже без австрийских войск горные кручи были достаточно грозным врагом!
Ланн с авангардом был отправлен вперед, на разведку; он прошел через перевал Большой Сен-Бернар без артиллерии, без обозов и с ходу взял Шатийон.
Австрийцы не оставили в Пьемонте никакого заслона, кроме кавалерийских баз и нескольких сторожевых постов.
Итак, перед армией не стояло никаких препятствий, кроме преград, воздвигнутых самой природой. И Бонапарт дал приказ выступить в поход.
Для перевозки артиллерии заготовили сани; но, как ни узки были их полозья, они оказались слишком широки для горных троп.
Необходимо было изобрести другой способ.
Тогда выдолбили сосновые бревна и вставили туда орудия, сняв их с лафетов; сверху прикрепили канаты тяги, снизу — рычаги для управления движением.
Двадцать гренадеров впряглись спереди и волокли пушки за канаты, двадцать других несли их походное снаряжение вместе со своим. Каждым отрядом командовал артиллерийский офицер, облеченный неограниченной властью, а в случае необходимости, даже над их жизнью и смертью.
В подобных обстоятельствах медь ценится куда дороже пушечного мяса. Перед началом восхождения каждому выдали по паре новых сапог и по двадцать сухарей. Солдаты переобулись и повесили связки сухарей себе на шею. Первый консул, заняв пост у подножия горы, давал каждому отряду сигнал к отправлению.
Необходимо самому, пешком или верхом на муле, совершить путешествие по горным кручам, самому измерить взглядом зияющие бездны, чтобы представить себе невероятные трудности перехода: без устали карабкаться по крутым откосам, по узким тропинкам, по острым камням, изодрать обувь до дыр, изрезать ноги до крови!
Время от времени солдаты останавливались передохнуть и снова пускались в путь без единой жалобы.
Подошли к подножию ледников; прежде чем подняться туда, бойцы снова получили сапоги; от обуви, выданной утром, остались одни ошметки. Солдаты сжевали по сухарю, хлебнули водки из дорожной фляги и двинулись дальше.
Никто не знал, куда ведет тропа. Одни спрашивали, сколько дней продлится переход, другие в шутку осведомлялись, будет ли разрешено сделать привал на луне.
Наконец достигли границы вечных снегов.
Там тащить орудия волоком стало легче; бревна скользили по снегу, и дело пошло быстрее.
Приведем один пример, чтобы дать представление, какой неограниченной властью обладал артиллерист, стоявший во главе отряда.
Генерал Шамберлак, поравнявшись с солдатами, тянувшими пушки, нашел, что они идут слишком медленно, и, желая их поторопить, подошел к канониру и отдал приказ начальственным тоном.
— Здесь командую я! — оборвал его артиллерист. — Я отвечаю за орудие, я указываю путь. Ступайте своей дорогой!
Генерал замахнулся, точно собираясь схватить дерзкого за шиворот.
Но тот пригрозил ему, отступив на шаг:
— Не трогайте меня, генерал, не то я ударю вас рычагом по голове и сброшу в пропасть.
Генерал отступил.
После неслыханно тяжелого перехода передовые отряды достигли подошвы горы, на вершине которой возвышался монастырь.
Здесь остались следы дороги, проложенной дивизией Ланна: подъем был очень крутым, и его солдаты вырубили нечто вроде гигантской лестницы.
По этой лестнице отряд за отрядом взобрались на вершину.
Там их поджидали монахи монастыря святого Бернара. Они проводили в трапезную каждый взвод поочередно. Вдоль длинных коридоров тянулись столы, обильно уставленные корзинами с хлебом и бутылками с вином и заваленные головками грюйерского сыра.
Покидая монастырь, солдаты горячо жали руки монахам и ласкали их собак. На первых порах спуск казался значительно легче, чем восхождение, и офицеры заявили, что настал их черед тащить артиллерию. Однако на этот раз орудия увлекали за собой людей, многим приходилось скользить вниз гораздо быстрее, чем им хотелось бы.
Генерал Ланн со своей дивизией по-прежнему шел в авангарде. Он спустился в долину, не дожидаясь поддержки артиллерии. Он с ходу взял Аосту и получил приказ повернуть на Ивреа, к равнинам Пьемонта.
