Сквозь ставни уже начал брезжить рассвет, когда дверь наконец отворилась.
Это вернулись Мишель и Жак.
Вот что с ними произошло.
Каждый из них вовремя занял свой пост: Мишель — у ворот постоялого двора, Жак — на перекрестке.
В двадцати шагах от постоялого двора Мишель встретил Пьера и с первых же его слов удостоверился, что г-н де Валансоль все еще здесь. Постоялец заявил, что ему предстоит долгий путь и, чтобы дать отдохнуть лошади, он уедет только поздно ночью.
Пьер не сомневался, что путешественник, как и говорил, направляется в Женеву.
Мишель предложил Пьеру выпить в кабачке по стаканчику; раз уж ему не удалось пострелять вечером, так он подождет до утра.
Пьер согласился. Теперь-то Мишель был уверен, что не упустит постояльца, ведь Пьер был конюхом, и без его ведома никто не мог выехать со двора.
Мальчик-посыльный обещал их предупредить и получил за это в подарок от Мишеля три пригоршни пороха, чтобы мастерить хлопушки.
В полночь путешественник еще не выходил. Приятели опорожнили четыре бутылки вина, но Мишель пил с оглядкой; из четырех бутылок он ухитрился целых три вылить в стакан Пьера, и тот, разумеется, не забывал его осушать.
В полночь Пьер вернулся на постоялый двор; но куда же было деваться Мишелю? Кабачок уже заперли, а до утренней охоты оставалось еще добрых четыре часа.
Пьер предложил Мишелю заночевать в конюшне, на соломе: там было тепло и мягко спать.
Мишель согласился.
Оба приятеля, взявшись под руки, вошли в ворота; Пьер еле держался на ногах, Мишель делал вид, что спотыкается.
В три часа утра слуга с постоялого двора позвал Пьера.
Постоялец надумал уезжать.
Мишель объявил, что пора выходить на охоту, и вскочил с соломенного ложа.
Собраться было недолго; пришлось только отряхнуть солому с куртки, с охотничьей сумки и с головы.
После этого Мишель распрощался со своим дружком и притаился в засаде на углу улицы.
Через четверть часа ворота распахнулись и со двора выехал всадник; его лошадь бежала иноходью.
Несомненно это был г-н де Валансоль.
Он поскакал по улицам прямо на дорогу к Женеве.
Мишель поспешил вслед ему с самым непринужденным видом, насвистывая охотничью песенку.
Однако Мишель не мог пуститься бегом, не обратив на себя внимания; это затрудняло его задачу, и, к великой досаде, он вскоре потерял из виду г-на де Валансоля.
Оставалась надежда на Жака (он поджидал всадника на перекрестке).
Но ведь Жак находился на посту уже больше шести часов в холодную зимнюю ночь, на морозе в пять или шесть градусов!
Хватит ли у Жака выдержки простоять так долго на снегу, приплясывая под деревьями, чтобы согреться?
Мишель бросился вдогонку путнику по улицам и переулкам, сокращая дорогу, но, как он ни спешил, всадник на коне мчался быстрее.
Наконец Мишель добежал до перекрестка. На дороге было пусто.
Снег так истоптали за вчерашний день, в воскресенье, что на грязной, покрытой слякотью мостовой ничего нельзя было различить.
Поэтому Мишель перестал искать следы копыт: это был напрасный труд, даром потерянное время.
Он решил разведать, что сталось с Жаком.
Зоркий глаз браконьера подсказал ему правильный путь.
Ясно, что Жак стоял на страже вот здесь, под придорожным деревом. Сколько времени? Трудно определить в точности, во всяком случае, довольно долго: снег был истоптан грубыми охотничьими башмаками.
Жак, видно, пытался согреться, расхаживая взад и вперед.
Потом он, должно быть, вспомнил, что на другой стороне дороги находится одна из землянок, где обычно прятались от дождя дорожные рабочие.
Он спустился в канаву, пересек дорогу; на обочинах виднелись следы, незаметные на грязной мостовой. Следы шли наискось от дороги, прямо к землянке.
Очевидно, здесь Жак и провел всю ночь.
Теперь надо выяснить, давно ли он вышел оттуда и почему.
Когда именно он вышел? Это было трудно установить, зато самый неопытный охотник сразу понял бы, почему он покинул землянку.
Он вышел, чтобы идти по следу г-на де Валансоля.
Те же отпечатки башмаков, что вели к лачуге, выходили оттуда и поворачивали в сторону Сейзериа. Стало быть, всадник и впрямь выехал на дорогу в Женеву; следы Жака явно подтверждали это.
Видно было, что Жак догонял его бегом по обочине, со стороны поля, прячась за деревьями.
Он прекратил погоню, остановившись напротив убогого придорожного трактира, одного из тех, где над воротами красуется надпись: «Здесь можно выпить и закусить, здесь найдет пристанище пеший и конный».
Очевидно, путешественник осадил коня у этого трактира, раз в двадцати шагах от него Жак тоже остановился, скрывшись за деревом.
Вероятно, вскоре после того как ворота затворились за всадником, Жак вышел из-за дерева, пересек дорогу и с оглядкой, крадучись, направился к трактиру, но не к дверям, а к окошку.
Осторожно ступая по следам сына, Мишель подошел к окну. Сквозь плохо пригнанные ставни, наверно, можно было заглянуть внутрь, когда там горел свет, но теперь в трактире было темно, и Мишель ничего не разобрал.
Надо думать, Жак подкрался к окошку, когда там было светло, и он что-то увидел.
Куда же он девался после этого?
Он обогнул дом, пробираясь вдоль стен; его следы были хорошо заметны на свежевыпавшем снегу.
Ради чего он обходил трактир, догадаться нетрудно. Жак, малый неглупый, видно, сообразил, что путешественнику, который выехал в три часа утра, якобы торопясь в Женеву, незачем делать остановку через четверть льё от города в таком скверном трактире.
Скорее всего, он куда-то скрылся через заднюю дверь.
Жак решил обойти вокруг дома, надеясь отыскать позади двора отпечатки конских копыт или хотя бы сапог всадника.
И в самом деле, из маленькой задней калитки, которая выходила в сторону леса, простиравшегося от Котре до Сейзериа, вели следы прямо к опушке леса.
Это были следы элегантных сапог для верховой езды.
На снегу виднелись оттиски шпор.
Жак, не задумываясь, бросился в погоню.
Его грубые башмаки отпечатались рядом с изящными сапогами, широкая крестьянская нога — рядом с узкой ступней горожанина.
Было уже пять часов утра, начинало светать, и Мишель решил не ходить дальше.
Раз его сын Жак взял след, можно не беспокоиться: молодой браконьер стоит старого. Мишель сделал большой крюк по полям, будто возвращался из леса Сейзериа, и зашел в трактир, чтобы там подождать сына.
