– Ну вот... Потом я до утра околачивалась поодаль от того
дома, куда тебя затащили. И, когда тебя утром повезли на вокзал, снова
села им на хвост. Дальше было еще проще – села в поезд, они же обо мне и не
подозревали. Часа два все было спокойно, потом они всей компанией куда-то
ломанулись, и я поняла, что начались какие-то события. Решила, что пора
поучаствовать. По-моему, я пришла как раз вовремя, а?
Марина усмехнулась, мимолетно притянула ее к себе и крепко
поцеловала в губы. Пояснила:
– Задаток. Остальное за мной. Дай-ка...
Она сняла с плеча Риты сумку, порылась в ней, вытащила свой
мобильник. Включила. Набрала номер и, помешкав пару секунд, с видом человека,
вниз головой бросающегося в холодную воду, нажала кнопку. Поднесла телефон к
уху и ждала с кривой улыбочкой на губах.
– Слушаю.
– Привет, – сказала Марина. – Там, насколько я
знаю, меня поторопились похоронить? Ошибка. Я жива.
– Я же предупреждал! Сюда нельзя звонить...
– А как насчет исключительных случаев? – сказала
Марина. – По-моему сейчас как раз такой. У меня нет других каналов, я
вообще хоронюсь по углам. Такое впечатление, что за мной охотятся все на
свете...
– Что у тебя опять стряслось? – сварливо осведомился
собеседник.
– Ничего особенного. Я тут подсуетилась чуточку из кожи вон
вылезла... Ну, я же способная девочка, хотя характер у меня сквернее некуда...
Короче говоря, я все-таки отобрала футляр у тех прохвостов, что его сперли из
самолета. Дискеты с кодами, я имею в виду. Посылку с борта «птицы-призрака», –
она рассмеялась, услышав неописуемые звуки, издаваемые ее собеседником. –
Ну ладно, ладно, молчу. Ты же сам говорил, что подслушать эту линию невозможно.
В общем, положение идиотское – я торчу посреди этого обезьянника, и в сумке у
меня...
Она говорила еще с полминуты, не больше. Отключив телефон,
улыбнулась Рите почти беззаботно и весело:
– Это называется – события пришпорены...
– И что теперь? – озабоченно спросила Рита.
– Пустяки, – отозвалась Марина, задумчиво
щурясь. – Если я хоть что-то понимаю в людях и в этом циничном мире, меня
очень скоро будут убивать. Только-то и делов... Между прочим, это не так
страшно, как может показаться. Если тебя хотят убить, нужно просто-напросто
вовремя вывернуться...
Глава 7
Ставьте жирные точки
Они сидели на самом краешке плоской крыши, над пропастью в
восемь этажей. Отсюда, с высоты, и улицы, и дома казались гораздо красивее и
благообразнее. Запахи сюда не доставали, а груды мусора выглядели совсем
крохотными, неразличимыми в неаппетитных деталях, а люди представали смешными
куколками, передвигавшимися забавно и нелепо.
Маугли фыркнул с каким-то странным видом, словно
сконфуженно. Марина встрепенулась, посмотрела вниз, но не увидела ничего
достойного внимания. Вопросительно покосилась...
– Смешно, – сказал Маугли. – Полное впечатление,
что это ты меня всю ночь трахала, а не я тебя.
– А что тут смешного? – прищурилась она. – Если
именно так и обстояло? Ничего, это для тебя полезно в познавательном смысле. Не
каждую ночь тебя обстоятельно и качественно трахает очаровательная девушка!
Согласись, в этом есть свой кайф...
– Наладить бы тебя с крыши вниз головой... – насупился
он.
– Размечтался! – пропела Марина. – Во-первых, я
успею увернуться, и с крыши ляпнешься именно ты, а во-вторых, тебе вроде бы не
на что жаловаться. От меня тебе сплошная выгода – и «бабки» капают, и
разнузданные сексуальные забавы... Где у тебя свербит?
– Не люблю, когда мной играют втемную.
– Вот совпадение, я тоже, – сказала Марина. – Но
так уж жизнь устроена: большинством из нас играют втемную, совершенно не
спрашивая согласия... Брось, Маугли! Подробности тебе совершенно ни к чему.
Если бы я тебе вывалила ничтожную долю деталей, ты бы и от нее блевал до
вечера, при всем твоем суровом и разностороннем жизненном опыте. А уж от
целого... Скажу тебе честно: любые лишние знания – дерьмо. Точно.
Гибко изогнувшись, она легла на край крыши и посмотрела
вниз. Картина оставалась прежней, безмятежной, сонной, никаких признаков того,
что некто стал подтягивать силы, готовить засаду. Ни новых компаний,
замаскированных под постоянных обитателей трущоб, ни рабочих, именно сегодня
вдруг воспылавших желанием немедленно починить прохудившуюся водопроводную
трубу или оборванные провода.
Она улыбнулась – мечтательно и хищно. Пока что ее предположения
били в точку. Ну, разумеется, после смерти Бородина заговорщики, и без того
совершенно не стремившиеся к публичности, должны впасть в паническое
оцепенение. Все подозревают всех, все боятся всего на свете, никто не в
состоянии ничего просчитать хотя бы приблизительно. Впрочем, это еще не
значило, что ее не намерены пристукнуть прямо здесь, на грязной улице, посреди
обшарпанных домов. Поди угадай, что им придет в голову, она тоже не могла
многое просчитать по недостатку информации. Так что расслабляться рано.
Потом она увидела серую машину. Уже в третий раз. Машина
ехала все так же медленно, на сей раз с другой стороны, справа налево. Марку
отсюда, в таком ракурсе, трудно определить. Не особенно новая, не из роскошных,
кажется, «Катамири». Ну да, чего-то в этом роде следовало ожидать – неброский
одинокий рыдван...
На сей раз машина не свернула за угол, а остановилась в
условленном месте, возле двух ярких, свежих пятен на тротуаре – красная краска
и зеленая. Марина собственноручно два часа назад выплеснула там содержимое
обеих банок, не привлекая этим особенного внимания. По здешним меркам – вполне
безобидная забава.
Левая задняя дверца открылась, вылез человек в сером плаще.
Трудно было узнать его с такой высоты, но движения очень знакомые. Марина вновь
улыбнулась с гордостью человека, хорошо сделавшего свою работу и пока что
рассчитавшего все верно.
– Все, – сказала она, поднимаясь на ноги. –
Начались дела...
– Я тебе нужен? – спросил Маугли, браво выпятив грудь.
– Мне сейчас не нужен никто, – сказала Марина. –
Это только мое дело...
Она сбежала по захламленной лестнице, показавшейся
бесконечной, вышла на улицу, бесшумно притворив за собой покосившуюся грязную
дверь, побрела по улице, низко наклонив голову, скрывая лицо под широкими
полями дурацкого, но безумно здесь модного среди маргинальной молодежи
матерчатого колпака… Расслабленная походка то ли пьяной, то ли уколовшейся,
широкие мешковатые штаны, пестрая майка. Ничем не примечательная деталь
здешнего пейзажа, как две капли воды похожая на аборигенов.
Он и не узнал, это чувствовалось издали. Смотрел даже не
мимо – сквозь, как на пустое место, брезгливо морща нос и нетерпеливо
переминаясь со страдальческим лицом. Он всегда был крайне чувствителен к
запахам, а здесь со всех сторон несло таким скопищем сомнительных ароматов,
один другого отвратительнее, что этот кабинетный чистюля переживал поистине
адские муки.
