Французские и швейцарские гвардейцы, находясь под защитой оврага, думали, что имеют дело с батареей, поддерживаемой одним батальоном. Они решили взять ее, но, поднявшись на овраг, увидели перед собой целую армию. 60 гренадеров и 6 офицеров легли на месте. Гвардейцы возвратились в свои ряды, и неприятельская колонна явилась на высоте оврага.
Она медленно приближалась с оружием в руках, с горящими фитилями, но французские и швейцарские гвардейцы, которых не было и одного против десяти, ни на шаг не отступали.
Английские офицеры, во главе которых находились де Кемпбелл, д'Альбермаль, де Черчилль, сняв шляпы, поклонились. Граф де Шабанн, герцог Бирон, выступившие из рядов к ним навстречу, и все офицеры также им поклонились.
Тогда милорд Чарлз Гей, капитан английской гвардии, сделал четыре шага вперед и закричал:
– Господа французские гвардейцы, стреляйте!
При этих словах граф де Готерош, поручик гренадерского полка, сделал также четыре шага вперед и громким голосом отвечал:
– Господа, мы никогда не стреляем первыми. Стреляйте вы, если вам угодно. – Сказав это, он надел на голову шляпу, которую до тех пор держал в руке.
В это время раздались выстрелы из шести орудий, и ружейная пальба началась подивизионно. 19 гвардейских офицеров и 380 солдат, полковник швейцарцев Куртан, его подполковник, 14 офицеров и 275 солдат пали убитыми и раненными при этом первом залпе. Господа де Клиссон, де Ланжей и де Пейр были в числе убитых.
Английская колонна пошла дальше беглым шагом.
Королевский полк прикрывал отступление гвардейцев, которые выстроились позади него, и потом сам соединился с ними под редутом, защищаемым полком короля.
Колонна подавалась все далее и далее тем же шагом, продолжая стрельбу на походе, и притом в таком порядке, что можно было видеть, как офицеры шпагами своими понижали ружья солдат для того, чтобы они стреляли именно на высоте человеческого роста.
Редут Баррийского леса и редут фонтенуаский продолжали громить продвигавшуюся вперед неприятельскую колонну, которая сокрушала все на своем пути. Французская армия начинала приходить в беспорядок. Маршал граф Саксонский забыл о своей болезни. Он велел подать себе лошадь и сел на нее. Так как он не имел силы носить латы, то надел на руку небольшой щит из войлока, который тотчас же бросил, ибо он показался ему слишком тяжелым, несмотря на действительную его легкость.
Неприятель миновал уже фонтенуаские батареи, которые, истощив запас ядер, начали стрелять холостыми зарядами только для того, чтобы скрыть от неприятеля этот недостаток.
Маршал послал маркиза Меза к королю сказать, чтобы он переехал за мост. Маркиз нашел короля стоявшим неподвижно среди обратившихся в бегство воинов.
– Я уверен, что маршал сделает все, что будет нужно, – отвечал Людовик XV маркизу, – но я останусь здесь, где стою. Между тем неприятельская колонна продолжала наступать. Бежавшие разлучили на время короля с дофином. Граф д'Аше приехал просить, чтобы король удалился; у д'Аше нога была раздроблена пулей, и он от боли лишился чувств на глазах короля.
– Как можно, чтобы такие войска не одержали победы? – сказал граф Маврикий Саксонский, увидя, что генерал Герши со своим полком принял английскую колонну в штыки.
Колонна эта находилась уже не далее как в шестистах шагах от короля, который объявил герцогу д'Аркуру, что он решил умереть на этом месте.
В эту минуту прискакал герцог Ришелье, генерал-адъютант Людовика XV.
– Что там? – спросил, заметив его, герцог Ноайль. – С каким известием вы приехали?
– Я приехал объявить, что сражение будет выиграно, если того захотят, – сказал герцог. – Неприятель сам удивляется своей победе, он не знает, идти ли ему дальше, потому что он не подкреплен кавалерией. Пусть выдвинут против него батарею, пусть баррийский и фонтенуаский редуты, у которых есть теперь большой запас пороха и ядер, удвоят свой огонь и все вместе нападут на него!
– Очень хорошо, – сказал король. – Ришелье, примите начальство над моими телохранителями и покажите пример храбрости!
Ришелье немедленно скачет на правое крыло. Господин де Пикиньи встречает 4 орудия, которые немедленно были привезены. Герцог Шонь собирает свою легкую кавалерию, герцог Субиз – своих жандармов, Жюмильяк – своих мушкетеров, Грилль – своих конных гренадер, между тем как Бирон охраняет Антуан с пьемонтским полком.
Неприятельская колонна находится не далее как в ста шагах от батареи, которую, по совету герцога Ришелье, выдвинули против нее. Сделав десять или пятнадцать шагов еще вперед, колонна эта вдруг развертывается и дает залп. Фонтенуа и Барри гремят в то же время. Французская пехота с фланга нападает на неприятельскую колонну, которую с фронта атакуют в то же время телохранители короля, жандармы и карабинеры.
В продолжение некоторого времени успех оставался сомнительным; гигантская колонна держалась твердо на всех флангах.
Но нормандский полк начал сильно на нее напирать, потом ирландцы, потом королевский полк. Колонна сделала первый шаг назад.
Тогда каждый удваивает свою храбрость, вся армия старается отомстить за восьмичасовое поражение. Наконец колонна, утомленная частыми нападениями, уже не отступала, а признала себя побежденной.
Все было истреблено или взято в плен: ни один из этих 15 или 18 тысяч человек не ускользнул бы, если бы на помощь им не подоспела кавалерия.
Людовик XV пустил лошадь свою в галоп и переезжал из одного отряда своих войск в другой. Крики победы раздавались там, где за четверть часа перед тем слышались крики бешенства и предсмертные стоны. Солдаты бросали шапки в воздух; склонялись знамена, простреленные множеством пуль; раненые поднимались, чтобы хоть махнуть рукой в знак своей радости, – восторг был всеобщий. Маршал граф Саксонский от слабости свалился с лошади и упал почти у самых ног короля.
– Государь, – сказал он, – теперь я готов умереть. Мне хотелось жить только для того, чтобы увидеть ваше величество победителем. Теперь вы знаете, от чего зависит успех сражений!..
Король поднял маршала и поцеловал его перед всеми.
Битва при Фонтенуа была началом ряда побед, кончившихся заключением Ахенского мира.
23 мая король взял Турней, а через десять дней – цитадель его.
18 июля граф Ловандаль взял Ганд приступом.
22-го город Брюж отворил свои ворота маркизу Сувре.
11 августа король овладел Оденардом; Термонд сдался герцогу д'Аркуру, Остенде и Ньюпорт – графу Ловандалю и Алост – маркизу Клермону Гальроду.
Взятием этого последнего города война 1745 года закончилась. Война 1746 года началась 20 февраля взятием города Брюсселя, в который король торжественно въехал 4 мая.
Король стал во главе своей армии и пошел на Лувен, Льерр, Аршо, Геренталь и крепость Св. Маргариты, которые сдались ему без боя.
