– С кем? – поинтересовался Николай.
– Не важно, – уклончиво ответил Змей. – А теперь гуляй отседова, богатырь, не до тебя. Князя жду.
– Какого?
Горыныч поскреб в затылке когтем и пренебрежительно сплюнул в сторону, поджарив неосторожно пролетавшего воробья:
– Ты тупой? Местного князя.
– Ну, я пришел.
– Вижу. А теперь проваливай! Ходют тут всякие. Кому сказано – занято место!
– А вот и не уйду, – справедливо возмутился Николай. – И вообще, ты чего на людей орешь?
– Чтобы услышал кто-нибудь.
– Я услышал. Легче стало?
– Как бы нет, – согласился Змей. – Так не уйдешь?
– С какой стати?
– Да и ладно, оставайся, вдвоем подождем. Присаживайся, богатырь, – Горыныч гостеприимно обломил у комля ближайшую березку и положил импровизированную скамейку перед Шмелёвым. – Вместе не так скушно будет.
Некоторое время сидели молча, стараясь не смотреть друг на друга. Николай чувствовал, как отпускает державшее его напряжение. Неизвестное науке чудовище при ближайшем рассмотрении оказалось не таким уж страшным. А что хам и грубиян, так, может, им, летающим рептилиям, оно и положено? Вдруг это от метаболизма зависит?
– Слушай, богатырь, – первым нарушил молчание Горыныч, – одолжи копье ненадолго.
– Зачем? – с подозрением покосился Шмелёв.
– Почесаться, – смутился Змей. – Не поверишь, свербит между крыльями, аж спасу нет. Выручи, а?
Он произнес это таким просящим и жалобным голосом, что суровое, но мягкое сердце князя растаяло.
– На, только не поцарапайся.
– Этой зубочисткой? – удивился дракон. – Да меня даже кумулятивный снаряд не берет.
– Какой-какой?
– А, все равно не поймешь, – отмахнулся Горыныч.
– Нет уж, постой… – Коля ухватил Змея за крыло. – Какие снаряды?
– Да любые. Ага, и выше, выше тоже почеши, а то я сам не достаю.
Шмелёв решительно вскарабкался по крылу, твердо намереваясь взять тупую рептилию за глотку и выбить из Горыныча все. Но тут под ногу неудачно подвернулось что-то торчащее между чешуек, Коля потерял равновесие, взмахнул руками и полетел вниз. Уже на земле его догнала тяжелая ржавая кривулина и со звоном, отдавшимся в голове, ударила в шлем.
– Так вот оно чо чесалось! – обрадовался Горыныч. – Спасибо, богатырь.
Николай встал, слегка покачиваясь, и поднял упавшую на него железку. Это оказался обломок багра со странно знакомой надписью латинскими буквами «MARIA CELESTA». Да и хрен с ними, с буквами, Шмелёва сейчас интересовало другое. Что-то хотел спросить у Змея, а что – не мог вспомнить.
– Не ушибся? – заботливо поинтересовалось чудовище.
– Еще не понял, честно говоря.
– Давай посмотрю.
– Смотри, не жалко.
– Доспехи-то сними.
– Ага, а ты меня сожрешь.
– А можно? – облизнулся Змей.
– Нет!
– Тогда не буду. Но бронь снимай. И кольчугу. И вторую. И третью. И четвертую. Слушай, богатырь, ты чего так вырядился? И не жарко?
– Это для красоты, – Коля с наслаждением избавился от опостылевших железных рубашек и стянул через голову провонявший потом поддоспешник. Шлем он сбросил еще раньше, и теперь стальная личина нагло скалилась в ответ на столь явную ложь.
Но рептилии, видимо, в нюансах человеческого вранья не разбирались. Во всяком случае Змей не подал вида. Он внимательно всматривался в князя загоревшимися зеленым светом глазами.
– Тэкс… кости целы, вывихов и растяжений нет. Стой, не крутись, сейчас синяки уберу. А это что у нас? Камни в почках в столь раннем возрасте?
– Не такой уж я молодой.
– А ты помолчи! – прикрикнул Змей. – Камни на фиг… печень… печень в норме. Зубы, две штуки… да хрен с ними, пусть вырастут.
– Экстрасенс что ли? – удивленно спросил Николай.
– Типа того, – буркнул Горыныч, заканчивая медосмотр. – Нормально, жить будешь. В отличие от…
– Кого?
– Это тоже не важно, – Змей опять ушел от ответа.
– Нет уж, говори, – потребовал Шмелёв.
– А зачем? Во многих знаниях – многие печали.
– Давай, я сам буду определять, что мне нужно знать, а что нет.
– Ачоа? Самый умный, што ле?
Николай сердито засопел и оглянулся в поисках упавшего копья. Чудовище заметило его взгляд и поспешило перевести разговор на другую тему:
– Может, познакомимся для начала?
– Можно, – кивнул Шмелёв. – Меня Николаем Васильевичем зовут.
– Хорошее имя, – одобрил Змей. – У здешнего князя такое же.
– Это я и есть.
– Да? – Горыныч опять поскреб когтем в затылке. – Не врешь?
– Зачем мне тебя обманывать? А не веришь, так спроси у любого в городе.
Страшный зверь подскочил, взмахнул крыльями, выпустил из пасти многометровую струю пламени и завопил дурным голосом:
– А-а-а-а! Нет мне пардону! Прости, я не узнал брата Колю!
– Ты это… – опешил Николай, – поосторожнее с такими утверждениями.
Было от чего растеряться. Да и возмутиться тоже. Является, понимаете ли, неизвестная науке рептилия и начинает набиваться в родственники. Вам бы понравилось иметь в братьях громадную ящерицу, пусть и летающую?
– Я же образно, – пояснил Змей. – Ты бы почаще умные книги читал. А возьми меня к себе жить, князь? Пригожусь, честное слово.
– К этому вопросу мы еще вернемся. Звать-то тебя как?
Горыныч скромно потупился:
– Годзилка.
– Японец?
– Не, што ты, вяццкие мы.
– Так вас много? – испугался Шмелёв. Вяццкие леса в этом мире были терра инкогнита, и что там творилось на самом деле, не знал никто. – Имя вам легион?
– Ачоа? Один я, – пояснил Змей. – Тока меня там не любят.
– За грубость?
– Не, за будущее. Я его вижу. Хочешь, тебе предскажу?
– Давай, – согласился Николай.
Годзилка задумался и прикрыл глаза. Но через минуту открыл их и присвистнул:
– А нету будущего. Помрешь.
– Все там будем, – усмехнулся Шмелёв.
– Да, но ты – завтра!
Коля шутку не оценил и решительно встал с бревна.
– На хрен такие предсказания.
– Правду же говорю, – обиделся Змей. – Вот за нее всегда и страдаю. Никто меня не любит. Я как лучше хотел… Зато там, в другом мире, твой сын полковником станет.
