— Давайте, затаскиваем сюда вещи! Кстати, наберите сухих веток для костра — деревья почти совсем высохли, там сухостоя море!
С полчаса мы расседлывали лошадей, затаскивали пожитки в самое большое строение, ломали ветки, таскали сучья внутрь. Наконец все было готово. Теперь оставалось сделать так, чтобы все эти наши приготовления не оказались смешными. Хотя… смешного тут было маловато.
Я уселся на брошенное к стене седло:
— Ребята! Ни при каких обстоятельствах меня не беспокойте, не мешайте, сидите тихо, хорошо? Дело слишком серьезное.
— Давай, командир! На тебя вся надежда!
Я закрыл глаза, произнес сложное заклинание сроднения с воздушной стихией, управления ветрами и потянулся вдоль ветров — почувствовал их течения, их потоки… Внизу были горячие суховеи, отталкивающие холодный воздух, — потоки разогретого воздуха восходили вверх, охлаждались в стратосфере и уходили на окраины, в леса, в болотистые джунгли, где изливались ливнями.
Я протянул сознание на север, где буйствовали напитанные водой северные ветра, и стал медленно, но уверенно направлять их к нам, в центр пустыни. Они сопротивлялись, пытались уйти по прежним направлениям, но я не пускал, вцепившись в них как бульдог.
Они несли в себе массу снега, воздух был охлажден до минусовой температуры, и вся эта огромная масса придвигалась и придвигалась к нам. Пока что ветра были в вышине, но я направлял их к земле.
Сквозь транс я услышал голос Аранны:
— Смотрите, смотрите — на небе появились облака! Скорее смотрите!
Ее прервал голос Алдана:
— Заткнись сейчас же! Ты его можешь отвлечь!
Я все сгонял и сгонял холодный воздух и вот почувствовал, как первые капельки воды, дождя из ледяных объятий ветров, вырвались и полетели вниз. Все, дело было сделано, и оставалось лишь ждать и уповать на то, что все закончится нормально.
Я открыл глаза:
— Ну как, что у нас делается? Что-то уже получается?
— Еще как получается, — со странной интонацией сказал Каран, — я чегой-то даже как-то боюсь… Слишком чего получается!
Я осмотрелся — в помещении было темно как ночью, выглянул из дверного проема — небо закрыли темные клубящиеся тучи, и между ними со страшной силой били ветвистые молнии, перекрывающие полнеба.
— Ребята, вы загнали лошадей в те постройки? Как бы беды не было! Что-то беспокойно мне… Давайте загоним!
Мы выскочили из хижины, отвязали косящих глазами коней и стали загонять их под крышу. Дверные проемы как раз позволяли это сделать — возможно, они как раз и были предназначены для этого.
Только мы успели загнать коней и перекрыть дверь огромной веткой дерева толщиной с ногу, чтобы не убежали, упали первые капли дождя и налетел ветер, поднявший тучу пыли. Он завихрялся, крутил кусочки сухих деревьев, песок и швырял все это в лицо. Мы спрятались в здание, закрыв головы куртками, чтобы не дышать поднявшейся пылью. Не было видно ничего на расстоянии двух метров. Дождь усиливался, усиливался, прибивая пыль, превратился в потоки воды, кинжальными струями бьющей в землю, и тут я заметил, как по ее поверхности прыгают куски льда величиной с кулак взрослого человека. У меня похолодело внутри — если бы мы не убрали лошадей, их бы забило насмерть градом. Мои спутники притихли, вытаращив глаза от испуга, — даже Бабакан был напуган и приговаривал:
— Ни хрена себе! Вот это дождичек! Не хотел бы я, чтобы он полил меня в дороге!
Сухие барханы вначале жадно впитывали воду, потом она перестала уходить в песок и начала скапливаться на земле, образуя сперва лужи, потом, объединяясь, целые озера и моря. Возле входа в наше убежище скопился сугроб из льдинок града, и я сказал:
— Давайте, нагребайте! Град уже кончился, не опасно. Растает лед — чистая вода будет.
Мы развязали мехи и стали загружать туда лед, стараясь, чтобы попало как можно меньше песка. Я заметил, что жилища построены выше земли, как бы на бугре, и удивился — откуда древние могли знать, что возможен такой потоп? Видимо, в прошлом тоже бывали такие катастрофические ливни, и они это предусмотрели.
А вода все лилась и лилась потоками с неба, молнии все били и били, но нам уже было легче — мы развели небольшой костер, наложили в котелок льда и растапливали его, собираясь вскипятить чай. Уровень воды в пустыне поднимался и достиг уже высоты по колено — натуральный потоп. Я не знал, на какое расстояние распространилось это природное бедствие, но был уверен — на большое. Пустыня минимум на десятки, а то и сотни километров вокруг нас была накрыта ураганным потоком воды.
Я применил для колдовства всю силу, какую мог вложить, и теперь не знал, когда и как закончится все это безобразие. Все-таки я понял, зачем у здешних строений были высокие пороги: кроме того что сами они стояли выше площадки минимум на полметра — вода уже достала до половины высоты порогов.
В помещении было уютно, дым вытягивало в отверстие под потолком, а в дверной проем задувало холодным свежим ветерком. Я выглянул из дверей, тут же намочив голову как под душем, и заметил, что лошади пьют дождевую воду, высовываясь за порог. Дождь все лил.
Подумав, я достал чистую рубаху из сумки, разделся догола и выбежал под дождь, потирая тело ладонями, — крупные капли били по спине как из лейки, смывая грязь, пот, пыль, накопленные за путешествие. Продрогнув и очистившись, я забежал назад и растерся сухой рубахой:
— Ух, хорошо!
Быстро оделся — увы, в старую пропотевшую одежду — и почувствовал себя гораздо лучше. Мои спутники, глядя на меня, проделали ту же штуку, только Бабакан заявил, что это все глупости и настоящий гном должен пахнуть как козел, иначе его женщины любить не будут. На что Каран ему ответил, что спать он будет в дальнем углу, так как он не гномья женщина, а потому терпеть такую вонь рядом с собой не намерен. Аранна тоже помылась под дождем, ничуть не смущаясь, что ее кто-то увидит нагой, — эльфы на этот счет были гораздо более свободных нравов, чем другие расы.
Этой ночью мы спали гораздо более спокойно — вода была, а раз есть вода, то есть и жизнь. Вот только сколько нам придется тут сидеть, было непонятно. Пустыня превратилась в сплошное озеро.
А тянулось это три дня. Только на четвертый стало проглядывать светило, тучи разошлись, и под лучами заколыхались волны новообразованного озера. Теперь надо было ждать, когда спадет вода. Это тоже заняло три дня. За шесть дней мы уже сожрали почти все, что могли, еды осталось в обрез — дня на четыре, если сильно экономить. Мы продрогли — было сыро, отсырели все одеяла, вся одежда. Корм лошадям тоже кончился — мы давали им зерно, но и оно было на исходе. Надо срочно уходить отсюда — после угрозы гибели от жажды пришел черед угрозы гибели от голода.
Мы начерпали из колодца воды в меха — за эти дни он наполнился почти доверху, и хотя вода была мутноватой, но вполне приемлемой, — нагрузили лошадей и двинулись дальше. Уплотнившийся под струями дождя мокрый песок позволял идти гораздо быстрее, и за день мы проделали около сорока километров. Чтобы переночевать, расположились на вершине огромного бархана, подсохшего под лучами светила за день. Все ниже того места, где мы ночевали, было мокрое, а при низкой ночной температуре это было гибельно. Лошадям отдали последний корм, больше кормить их было нечем. Сколько они продержатся без еды — было неясно. Сами же съели по небольшому кусочку мяса, отсыревшему, противному, и легли спать.
