Помещение огромное и темное, стены обиты чем-то плотным – ну понятно, для звукоизоляции…
Джер расстегивает сумку и бросает мне пакет:
– Ну, переодевайся, что ли?
– Я не хочу…
– Что? – удивленно спрашивает Джер, сидя на корточках перед расстегнутой сумкой. – Что это за фокусы еще?
Меня понесло – я не выношу, когда давят:
– Я не буду делать этого с тобой.
– Лучше заткнись, а то один звонок, и ты уже делаешь это с Эдиком! – отрезает Джер. – Он очень просил, кстати… Думаю, тебе не надо объяснять, чего ждать от него? Не уверен, что он будет обсуждать с тобой что-то, как я. Переодеться!
«Извините, сэнсэй, меня заклинило», а потому я стою столбом посреди студии и даже не шевелюсь. Джеральд встает, тяжело вздыхает и подходит ко мне:
– Тебе надо обострить, да? Не вопрос – обострим, – он разрывает блузку. – Так пойдет?
Я не могу объяснить ему, что не хочу, боюсь, не могу, – у меня язык прилип к небу, очень хочется пить. Джер стягивает с меня разорванную блузку, гладит по груди и подмигивает:
– Ох, Лори… кто бы знал, что так выйдет – да? Костя дежурит, мы вдвоем – все отлично… Не стой с таким лицом, как будто я собрался тебя изнасиловать. Нет, ну, если ты хочешь, разумеется, – то я готов. – Он снова наклоняется к сумке.
Я хочу только одного – уйти отсюда, оказаться дома, в ванне, в теплой воде и в душистой пене. А не торчать в этом холодном подвале…
– Джер… отпусти меня…
– Сдурела? Даже разговора быть не может. Ну-ка, иди сюда…
Но так как я не двигаюсь, он подходит сам, в руках у него наручники.
– Уж извини, настоящих нет, только кожаные. Но могу потуже затянуть… Руки! – орет он внезапно, и я вздрагиваю и протягиваю руки. Кожа наручников плотно облегает запястья, Джер застегивает ремешки.
– У тебя такие руки тонкие, как ты из полицейских-то не выворачиваешься? – Он стаскивает с меня джинсы и стринги, оставляет только чулки – идиотская привычка носить чулки даже под брюками… – Вот так… ну-ка, где тут у него что-нибудь? – тащит меня за собой за цепочку наручников, находит какой-то крюк и подвешивает. – Нет, это не пойдет… высоковато… ладно, побудь пока так, я переоденусь.
Вывернутым рукам не очень удобно, но терпимо. Только очень уж здесь холодно, очень… я вся покрылась мурашками, меня трясет. Возвращается Джер в своем дурацком прикиде, без слов вставляет мне кляп, я не успеваю даже пискнуть.
– Замерзла? – Он поглаживает меня по спине, по животу.
Внезапно он останавливается и отходит от меня, садится на табуретку и закуривает:
– Хочешь курить, Лори?
Я отрицательно качаю головой – курить не хочу, а вот воды бы выпила, потому что в горле пересохло. Не знаю почему, но так всегда происходит на пике возбуждения, Костя это помнит, поэтому бутылка минералки у него всегда под рукой. Но Джеру никто этого не сказал, разумеется. Я закатываю глаза, и он, заметив это, кладет сигарету и возвращается, расстегивает кляп. У меня свело скулы – шарик великоват, и несколько мгновений я не могу прийти в себя. Джеральд хлопает меня по щекам – не бьет, именно хлопает, приводя в чувство:
– Поплыла?
– Пить…
– А, сейчас.
Запасливый – минералка у него есть, неужели Костя рассказал? Тогда выходит, что он был в курсе этого плана. И за это я ему такое устрою, что мои сегодняшние мучения покажутся просто раем на земле. Я не прощу такого предательства – ведь это уже не впервые…
Вода течет по подбородку и шее, Джер, забавляясь, специально плещет на грудь.
– Зря ты, Лори, аппарат Косте грохнула – смотри, какая тема! Я вот думаю иногда, что Косте не столько важно быть твоим любовником, сколько существенна вот эта вся шняга – картиночки, рисуночки… А тебе, я смотрю, не такое нужно. Хочешь, я покажу? – Я непроизвольно постанываю. – Так что?
– Я не хочу… ничего не хочу, оставь меня в покое…
– Ты устала, Лори?
– Нет… я просто ничего не хочу…
– Давай так: ты поспишь, я тебя даже отвяжу кое-где, а потом мы продолжим. Я просто хочу тебе самой доказать, что Костя не то, что тебе нужно, вот и все. – Он отстегивает наручники от крюка, хотя с рук их не снимает, укладывает меня на кровать, распутывает узлы на лодыжках. Тянет из-под меня покрывало, и я передергиваюсь от мысли, что сейчас окажусь на грязном постельном белье, где неизвестно чем, с кем и как занимался вонючий козел Эдик. Джеральд ловит выражение моего лица и улыбается:
– Не бойся. Я его заставил все поменять, мы же тут надолго, так что – на использованном валяться? Я терпеть этого не могу. Ты поспи, ага? Что-то вид у тебя и впрямь не того…
Я плохо соображаю, если честно, и половина его слов проносится мимо меня, настолько мимо, что становится все равно… Я закрываю глаза, сворачиваюсь клубком и думаю, сколько же он планирует держать меня здесь. Все бы ничего, но выключенный телефон и отсутствие на работе могут насторожить мужа, что совершенно лишнее. Спать хочу, но глаза никак не желают закрываться. Я начинаю рассматривать помещение. Примитивно, но в принципе удобно – ну, если рассматривать эту конуру с точки зрения приспособленности к фотосессиям. Только грязища тут…
Интересно, а Костя на самом деле не в курсе, что мы здесь? Или просто позже подъедет? Правда, у него сегодня сутки, но это редко становится проблемой – подмениться ничего не стоит.
Меня тошнит – это бывает от страха, когда долго боишься и ждешь чего-то. Очень хочется курить, просто нестерпимо. Я сажусь, и Джеральд, развалившийся в кресле у камина, который он, оказывается, успел растопить, поворачивается в мою сторону:
– Ты что?
– Курить хочу…
– Встань и возьми.
Я встаю с кровати и иду в прихожую, где в сумке лежит пачка сигарет. Телефона там нет – он у Джера.
Возвращаюсь, беру со стола зажигалку, но Джеральд выхватывает ее и подносит к кончику сигареты. Я прикуриваю, однако он не убирает зажигалку, а делает пламя сильнее, я едва успеваю отклониться назад. Раздается смех:
– Лори, ты меня разочаровываешь! Что же ты всего боишься-то, а? Хоть бы не позорилась!
– Не хочу походить на опаленную курицу, – бормочу я, затягиваясь сигаретным дымом, и сажусь на край стола, потому что стульев в этом сарае нет.
– Боишься – Костя не захочет тебя? – усмехается он, и мне вдруг отчего-то очень неприятно это упоминание. – Захочет, Лори, не волнуйся. Ему ты любая в кайф – он мне вчера полночи про это трындел.
Странное дело: я сижу на столе перед практически чужим мне человеком совершенно голая, если не считать простыни, намотанной вокруг груди, курю и не испытываю абсолютно никакого дискомфорта.
Джер двигается ко мне, берет мои ноги и ставит к себе на колени.
