– Шестерка, – нехотя ответил Тед.
– Круто! – Павел уважительно поглядел на Станислава и тут же с недоумением поинтересовался: – А зачем он вам?
– Да вот мы и сами теряемся в догадках, – выразительно сказал капитан.
– Продать не хотите? – живо заинтересовался гость, вдвое пристальней изучая Дэна. – Прошивка фабричная или «ломаный»? Сколько процентов износа?
– Не хотим, – отрезал Тед, и немедленно сменил тему: – Ты не стесняйся, проходи, присаживайся, у нас тут все по-простому.
Паша, не настаивая, послушно шагнул к столу, издал сдавленное: «Ёпрст!» и с жутким грохотом, дребезгом и мявом рухнул посреди пультогостиной.
Кошка, которую никто не успел заметить, в том числе споткнувшийся об нее гость, перепугалась и метнулась обратно в коридор. Прошуршала туда-обратно какая-то дверь.
– Киска заперта в каюте, милый, – гордо доложила Маша. – Я умница?
– Ты – да, – подтвердил капитан, метнув суровый взгляд на потупившуюся Полину.
Гостя поспешили поднять и рассыпаться в извинениях, но дребезг был неспроста. Павел так скорбно уставился на бордовую лужу, будто на этом месте зарезали его родную маму.
– Через полгалактики его протащил, для особого случая берег, – вздохнул он, жадно принюхиваясь к винным парам, раз уж не довелось отхлебнуть. – Хотя… – Гость почему-то покосился на киборга. – Ну и ладно, черт с ними.
– Ничего, у нас коньяк есть, – утешил его Станислав. – Верно, Вениамин?
Доктор укоризненно поджал губы, намекая, что бутылка у него одна, а любителей коньяка много, но «стратегический запас» на стол выставил.
Паша оказался тем еще треплом, за месяц исстрадавшимся без собеседников.
– Болтаюсь тут, болтаюсь, и хоть бы какая сволочь мимо пролетела! – импульсивно жаловался он полчаса спустя. – Такая дыра, что даже пиратов нет. Впрочем, когда Унылый Роджер балферовскую банду разгромил, в космосе заметно тише стало. Слыхали эту историю?
Теодор с Полиной переглянулись, но промолчали. Они и перед Алексеем-то не спешили распускать языки, а перед чужаком тем более: слава пособника пиратов (без разницы, на чьей стороне они сражались) здорово навредила бы транспортнику. И обыски на таможнях жестче будут, и клиенты пойдут… специфические.
Пришлось выслушать версию Паши, порой бессовестно хохоча в не предусмотренных рассказчиком местах. Недоумевающий Алексей раздраженно косился на весельчаков, опошляющих всю романтику. Вот там – настоящая жизнь, а не рутина грузоперевозок! Да еще в компании неудачников и лодырей.
Паша, впрочем, прекрасно понимал, что привирает, и на смех не обижался. Выговорившись, он принялся расспрашивать, что произошло с транспортником, участливо охая в нужных местах. Сам торгаш угодил в «завис» куда более банальным способом: прослышал о якобы золотоносном астероиде, дрейфующем в этом секторе, и метнулся на поиски, но Пашу то ли опередили, то ли одурачили. Вот и пришлось несолоно хлебавши провисеть в космической пустоши почти месяц.
– Больше всего боюсь, как бы моя девчонка за это время к другому не ускакала, – доверительно признался он. – С астероидом-то я бы себе вмиг любую подцепил, а так…
– Ну не любую, – ревниво отозвалась Полина. – Но если эта ускачет, то и фиг с ней. Любовь должна быть к человеку, а не к астероиду.
Паша рассмеялся, показав крупные желтоватые зубы, опрокинул рюмку и великодушно предложил:
– У меня чуток свободного места есть, могу одного-двух человек с собой захватить, если прихворнули или там спешат куда-нибудь.
Станислав покачал головой – спешить на его корабле было уже некому, – но все-таки громко спросил:
– Ребята, никто не хочет сойти?
Команда громко зафыркала: мол, за кого вы нас принимаете?!
– Я пойму, – на всякий случай добавил капитан, но добровольцев опять не нашлось – хотя Алексей промолчал и в первый, и во второй раз.
– Уважаю! – честно сказал Паша. – А вот на «Стальной комете», помнится…
Разговор снова свернул на космические байки, и время пролетело незаметно.
– Пойду-ка я, пожалуй, вздремну часок-другой перед отлетом, – решил Паша, широко зевая. – А то глаза слипаются, как бы не напортачить с управлением. Вы не против, если я попозже отстыкуюсь?
– Можете и у нас переночевать, – великодушно предложил Станислав. – В каюте или вон прямо на этом диванчике, мы вам одеяло дадим. Хоть до утра спите.
– Ох, спасибочки! – обрадовался Паша. – Точно не помешаю? Серьезно? Ну, я ваш должник! До утра-то нет, мне только мозги освежить, а потом отчалю тихонько – даже беспокоить вас не буду.
От каюты гость тоже отказался, заявив, что типовые койки осточертели ему на собственном корыте, и с наслаждением растянулся на диванчике, положив «лишний» кусок ног на мягкий подлокотник.
Вечер определенно удался. Омрачило его только одно: уже отправившись спать, Станислав обнаружил, что Маша заперла кошку в его каюте и она там вовсе не скучала.
* * *
Через полчаса лежавший бревном и вроде бы мгновенно уснувший Паша беззвучно откинул одеяло, сел, спустил ноги с диванчика… и вздрогнул, обнаружив, что он в пультогостиной не один.
– Тебе чего здесь надо? – сердитым шепотом поинтересовался он.
– Активирован ночной охранный режим, – бесстрастно отозвался стоящий в проеме коридора киборг. Оружия у него не было, но скрещенные на груди руки вполне его заменяли.
– Когда? – Паша прекрасно помнил, что Станислав отослал спать всех, включая эту рыжую куклу.
– Автоматически, с полуночью.
Гость скрипнул зубами.
– Иди на свое место, – приказал он. – Ты тут больше не нужен, я сам покараулю.
Рыжий не шелохнулся.
– Извините, но вы не относитесь к числу моих хозяев и приравненных к ним лиц. Обратитесь к ним за расширенным доступом.
Паша негромко матюгнулся и сделал еще одну попытку:
– Ты же человеку спать мешаешь, разве не ясно?!
– Чем именно я вам мешаю? – потребовал уточнений проклятый киборг.
– Чем-чем, пялишься на меня, как сыч!
Рыжий послушно развернулся на сто восемьдесят градусов, но оба прекрасно понимали, что это ничего не меняет. У DEX’а был отличный слух, и в случае необходимости он мог восстановить статус-кво очень, очень быстро.
Паша раздраженно плюхнулся обратно и отгородился от киборга поставленной торчком подушкой.
* * *
Утром на диванчике уже никого не было, на стыковочном узле – тоже, и команду снова охватило уныние. На не убранном с вечера столе трупом павшего воина лежала бутылка из-под коньяка, и Станислав тихо порадовался, что не распил ее пополам с Венькой. Иначе к метафорической головной боли добавилась бы реальная.
