Кажется, от одной бухты до другой просто прямая линия. Однако теперь Чет использует свое преимущество, иными словами, тянет время.
— А что, нельзя прямо идти к вашей пристани? Обязательно каждый изгиб побережья повторять?
— Течения изменились. Надо избегать мелей, иначе надолго завязнем. — Чет указывает на навигационную систему и глубиномер. — Тут кое-где глубина не больше фута, а яхта тяжелая.
Леннокс смотрит на экран. Там отображен прямой путь, по самым глубоким местам.
— А вот так не хотите? —- язвит Леннокс, хватает Чета за руку здоровой левой рукой и заламывает ему два пальца. Лицо старого моряка искажается болью — так же мгновенно загораются лампочки в музыкальном автомате. Чет выдавливает улыбку — на палубе появилась Тианна — в ухе же у него взрывается, шипит, шкворчит шотландский выговор, помноженный на негодование защитника порядка. — Ты, старый хрен, не дури мне
голову. Ты даже не представляешь, с кем связался. Я понятно выражаюсь?
— Понятней некуда, — выдыхает Чет. Леннокс ослабил хватку. Чет меняет курс. Они будут на пристани минут через двадцать пять.
Рэй Леннокс знает, что не сломал Чету пальцев. Нет, не пальцы — нечто другое сломалось в Чете Льюисе, он сидит мрачный, он, кривясь, машет Ленноксу и Тианне, спускающимся по трапу.
Леннокс и Тианна садятся в машину и уезжают. Леннокс не поддался искушению позвонить Труди с Четова мобильника — тогда бы у Чета оказался номер телефона их с Труди отеля, а впутывать Труди никак нельзя. Больше Леннокс не плутает по Тамайами-Трейл. Он запомнил, как выехать на междуштатное шоссе номер 75, оно же Главная аллея парка Эверглейдс, оно же Аллея Аллигаторов.
16 Аллея Аллигаторов
Шоссе почти свободно, поэтому в каждом автомобиле Ленноксу мерещится Диринг. Они едут мимо тесных домишек и зеленых дорожных знаков, объявляющих номера улиц и названия ближайших населенных пунктов. Очередной населенный пункт неизбежно оборачивается растянутым торговым центром, сомнительные намерения владельца всякий раз очевидны. Бейсболка с символикой «Ред Сокс» на приборной панели. Леннокса она утомила, вон на висках красные полоски. Леннокс смотрит на Тианну, девочка молча сидит рядом, сжимает в руке свои карточки.
— Чет делал с тобой нехорошее?
— Никогда. — Тианна мотает головой, недоуменно морщит лоб. — Не могу объяснить, но только я на яхте почувствовала: что-то не так.
— Ну, во всяком случае, сейчас ты в безопасности. — Леннокс вымучивает улыбку, прячет за ней боль, — А хорошо, что ты нашла карточку, которая тебе от папы осталась.
По Тианниному взгляду можно подумать, она и Леннокса причисляет к своим врагам, на самом деле гнев направлен не на него. Гнев — предвестник очередного откровения.
— Мой отец никаких карточек мне не оставлял.
— Вот как!
— Я его вообще не знала. Он бросил маму, когда я еще не родилась. Если они вообще хоть сколько времени были, гм, парой. А карточки я нашла на чердаке, в нашем джексонвилльском доме. А на чердаке я пряталась от... — Тианна еле выдавливает имя — от Клемсона.
Клемсон. Это еще что за козел?
Ленноксу кажется, его слова леденеют в вакууме меж мыслью и речью. К тому времени, как он умеряет дрожь, Тианна возобновляет разговор, ее голос звучит даже оптимистически.
— Но мне всегда казалось, мой папа должен бы любить бейсбол, поэтому я и вожусь с карточками — так я чувствую, что у меня в принципе есть отец. Глупо, да?
— Вовсе нет, — заверяет Леннокс. — Нисколько не глупо.
Он вспомнил, как сам мальчиком коллекционировал монеты с изображениями игроков английской сборной, выпущенные «Эссо» в честь Кубка мира — они с отцом коллекционировали.
Глядя на дрожащую нижнюю губку маленькой американки, Леннокс переживает секунду сострадания столь глубокого, что задохнулся бы, если бы не хватал ртом воздух, точно рыба на суше.
— Кто такой этот Клемсон?
— Тигр Клемсон; его настоящее имя Джимми. — Тианнины глаза загораются ненавистью. — Он был маминым бойфрендом. К ней он хорошо относился, а меня мучил. Я его боялась. Он знал все обо мне и... и Винсе. Говорил, что я такая, что от меня этим за милю разит. — Внезапно Тианна переходит на задыхающуюся скороговорку. — Когда он делал со мной это, он говорил, что меня Бог только для этого и сотворил. Что
он мне еще услугу оказывает, фору дает перед другими девочками. Но он был не как Вине; я знаю, он меня совсем не любил, нисколько. Поэтому мне было легче думдть о посторонних вещах, пока он развлекался. Только он иногда делал мне больно. Иногда у меня даже кровь текла. Он ждал, пока мама отключится от своих таблеток, и шел ко мне. Говорил, если я маме расскажу, она ему поверит, а не мне. Я, говорит, твои прежние шашни знаю. И я убегала на чердак, пряталась от него.
Леннокс сбавил скорость, на ближайшей развязке свернул к бетонной площадке — ее задумывали как парковку, но, похоже, по назначению не использовали, сквозь асфальт пробивается вездесущая трава. Леннокс останавливает машину — так и он, и Тианна целей будут. Пальцы ноют, но все еще цепляются за руль, в ушах пульсирует кровь.
— Откуда он узнал? Про то, что делал с тобой Винс?
— Не представляю, — пожимает плечами девочка. — Он говорил, что насчет таких, как я, не ошибается. Что я из известного разряда. Что он сразу понял — я не девственница. Так он говорил.
По желудку разливается желчь.
— Рэй, это правда? Мужчины действительно могут это определить? Я действительно такая? —- Тианнины глаза полны отчаяния.
Леннокс мягко берет ее руки в свои.
— Это неправда. Ничего они определить не могут. Послушай меня. Я считаю, тебе очень сильно не повезло, тебе попадались настоящие мерзавцы. Но сама ты ничего дурного не сделала. Ты славная девочка. Дурное делали они, и они за это заплатят. Я тебе обещаю. Понимаешь, о чем я? — Леннокс заглядывает ей в глаза.
— Понимаю.
— Вот и хорошо, —- заключает Леннокс, заводя мотор.
Тианна.
Вот она просыпается рождественским утром в доме вроде дома Джеки и бежит к елке за подарками, и...
Поверить невозможно: он питает надежды относительно будущего этой девочки, мало сказать, надежды — несбыточные мечты. Он проигрываете голове сцены, одна другой умилительнее, лишь затем, чтобы себе же объявить выговор за их несостоятельность; у Тианны, пожалуй, все будет с точностью до наоборот. Баланс вероятности. С мечтами всегда так: они норовят отклониться от действительности по максимуму. И чем ярче они становятся, тем больше усилий предполагают.
Мысли перескакивают на его с Труди будущее, внезапный спазм сдавливает грудь: Леннокс понимает, что оставил на яхте «Идеальную невесту».
— Тианна, а ты не захватила мой журнал?
