Джейк сжал в руке ключ и потащил из кармана. Одна из
бороздок зацепилась за ткань, ключ выскользнул из мокрых от пота пальцев
мальчика, упал на пол, подпрыгнул, провалился в щель между двумя покоробленными
досками… и исчез.
Глава 30
– Пацан влип! – услышала Сюзанна крик Эдди, но голос
молодого человека доносился словно бы издалека. Она и сама здорово влипла… но,
подумала Сюзанна, пожалуй, я все равно справляюсь молодцом.
"Ща, милок, я твою сосульку растоплю, – посулила она
демону. – Ща-а я ее… токо что ж ты, бедолага, без нее делать-то станешь?"
Не то, чтобы она и впрямь растопила "сосульку" –
она изменилаее. Штука внутри Сюзанны, разумеется, по-прежнему не доставляла ей
удовольствия, но, по крайней мере, перестала причинять дикую боль и больше не
была холодной. Она попалась в западню и не могла вырваться. Сюзанна, в
общем-то, ее не удерживала. Заметив, что похоть – не только оружие, но и слабое
место демона, Роланд, как всегда, оказался прав. Демон овладел Сюзанной, но и
онаовладела им,и теперь каждый из них словно сунул палец в одну из тех
дьявольских китайских трубочек-ловушек, где чем рьяней дергаешь, тем крепче
застреваешь.
Сюзанна отчаянно цеплялась за одну-единственную мысль (что
ещеей оставалось? все прочие сознательные мысли исчезли): нужно во что бы то ни
стало удерживать это скулящее, перепуганное, злобное создание в капкане его
собственного непреоборимого вожделения. Оно содрогалось, и толкалось, и
корчилось внутри нее, визгливо требуя свободы, но при этом, не в силах
совладать с собой, со страстной жадностью пользовалось ее телом… а Сюзанна не
отпускала.
"А что же будет, когда я его наконец отпущу? –
безнадежно подумала она. – Вдруг он решит сквитаться со мной?"
ЭТОГО ОНА НЕ ЗНАЛА.
Глава 31
Дождь лил как из ведра, грозя превратить клочок земли внутри
кольца камней в море грязи.
– ПОДЕРЖИ ЧТО НИБУДЬ НАД ДВЕРЬЮ! – крикнул Эдди. – ЧТОБ ЕЕ
НЕ СМЫЛО!
Украдкой поглядев на Сюзанну, Роланд понял, что ее поединок
с демоном продолжается – полуприкрытые веки, недобро кривящийся рот. Ни видеть,
ни слышать демона стрелок не мог, но он чувствовал, как тот бьется в гневе и
страхе.
Эдди повернул к нему залитое дождем лицо.
– ОГЛОХ, ЧТО ЛИ? – гаркнул он. – НАКРОЙ ЧЕМ НИБУДЬ ЭТУ
ОКАЯННУЮ ДВЕРЬ, НУ, БЫСТРО!
Выхватив из котомки одну из шкур, Роланд сгреб ее за углы,
вытянул руки вперед и наклонился над Эдди. Получился импровизированный навес.
Кончик самодельного карандаша Эдди облепила грязь; юноша вытер его о рукав (на
рукаве осталось темно-шоколадное пятно), вновь зажал палочку в кулаке и
склонился над своим рисунком. Нарисованная на земле дверь была чуть меньше
двери по Джейкову сторону барьера – размеры соотносились, вероятно, как 0,75:1
– но достаточно велика для того, чтобы Джейк прошел… еслиключ подойдет.
"Если у него вообще естьключ – ты ведь это имеешь в
виду? – спросил он себя. – А ну как он его обронил… или этот дом подстроил так,
что он его обронил".
Под кружком, изображавшим дверную ручку, Эдди нарисовал
прямоугольник, помедлил и двумя загогулинами воспроизвел в нем привычные
очертания замочной скважины.
Молодой человек замешкался, раздумывая. Следовало сделать
что-то еще, но что? Сообразить было трудно, поскольку в голове у Эдди словно
бушевал ревущий смерч – смерч, круживший в своем водовороте вместо подхваченных
с земли сараев, нужников и курятников случайные редкие мысли.
– Ну, сладенький, давай же, давай! – вскрикнула у него за
спиной Сюзанна. – Сдыхаешь, золотце! Что ж ты так? А я-то губы раскатала – во,
думаю, зло…чий жеребец попался! Эх, мальчонка…
Мальчонка. Мальчик.Вот оно.
Острием палочки Эдди старательно вывел в верхней части двери
"МАЛЬЧИК". Едва он дописал букву "К", рисунок мгновенно
изменился. Кружок, нарисованный Эдди на потемневшей от дождя земле, вдруг еще
больше потемнел… и выступил из плоскости картинки, превратившись в темную,
блестящую дверную ручку. А внутри контура замочной скважины Эдди вместо бурой
мокрой земли заметил тусклый свет.
Позади Сюзанна опять принялась во весь голос визгливо
понукать демона, требуя продолжения любовных утех, но в ее криках
проскальзывали усталые нотки. Следовало положить этому конец, да побыстрее.
Эдди пал ниц, как мусульманин, представший перед Аллахом, и
приложил глаз к замочной скважине, которую сам нарисовал. Он заглянул через нее
в свой родной мир, в дом, посмотреть на который они с Генри отправились в мае
семьдесят седьмого, не подозревая (э-э, нет; о нем, об Эдди, нельзя сказать
"не подозревая" – нет, даже тогда он что-то такое чувствовал), что
следом за ними идет мальчик из другой части города.
Он увидел коридор. Джейк, стоя на четвереньках, лихорадочно
дергал половицу. Что-то подбиралось к нему – ближе, ближе; Эдди мог бы
разглядеть, что это, и в то же время попытки разглядеть оказывались тщетными,
словно часть мозга юноши отказываласьвидеть это; словно увидеть означало
понять, а понимание вело к безумию.
– ДЖЕЙК, СКОРЕЙ! – завопил он в замочную скважину. –
ШЕВЕЛИСЬ, ХРИСТА РАДИ!
Небо над вещуньиной круговиной расколола канонада грома, и
дождь перешел в град.
Глава 32
Ключ упал. Джейк на миг застыл на месте, не сводя глаз с
узкой щели между половицами.
Невероятно, но его одолевал сон.
"Так не должно было случиться, – думал мальчик. – Это
уж немного много. Больше я в эти игры не играю. Ни минуты. Ни секунды. Хватит.
Вот возьму сейчас и свернусь калачиком под этой дверью, и усну, тут же усну,
раз – и все, и когда оно сцапает меня и потянет в пасть, ни за что не
проснусь!"
Тут тварь, лезущая из стены, заворчала, и, когда Джейк
поднял глаза, непреодолимое желание сдаться пропало, смытое волной ужаса.
Страшилище полностью выбралось из стены – исполинская штукатурная голова с
проломом единственного деревянного зрачка и жадная штукатурная рука. Из черепа
кое-где торчали обломки реек – так дети рисуют человечкам волосы. Чудовище
заметило Джейка, разинуло пасть, показав острые, неровные деревянные зубы, и
снова заворчало. Из разверстой пасти, точно сигарный дым, поплыла известковая
пыль.
Джейк упал на колени и заглянул в щель. Внизу, в темноте,
дрожал маленький нарядный серебристый блик – но пальцы не пролезали в чересчур
узкую щель. Джейк вцепился в половицу и дернул что было мочи. Державшие доску
гвозди застонали – но не поддались.
Звон, грохот… Мальчик посмотрел в конец коридора и увидел,
как ручища, в которой он с легкостью уместился бы в полный рост, подхватила
валявшуюся на полу люстру и отшвырнула в сторону. Ржавая цепь, когда-то
удерживавшая люстру под потолком, взметнулась, словно бич, и с грохотом упала.
Над головой у Джейка задребезжал матовый абажур на тускло-рыжей скрипучей
цепочке, забренчала о грязное стекло старинная медь.
