"Вот она, твоя цель, – подумал Эдди. – Вот он, твой
курс. Вот он сидит, лапки на коленочках. Все цели и курсы, какие у тебя
когда-нибудь бу…"
Ни с того ни с сего в памяти у него всплыло что-то еще. Не
сон… не видение…
"Нет, ни то, ни другое. Из жизни. Опять пошло-поехало –
воспоминания о будущем".
– Сперва надо сделать еще кое-что, – сказал он и поднялся.
За костром Роланд сложил невостребованный валежник. Перерыв
всю охапку, Эдди нашел сухую палку около двух футов длиной и примерно дюймов
четырех в поперечнике. Вернувшись с ней на свое место у огня, он снова взялся
за нож. В этот раз работа шла быстрее – Эдди попросту заострял палку, превращая
ее в некое подобие колышка для палатки.
– Слушай, мы можем сняться с места до рассвета? – спросил он
стрелка. – Думаю, мы должны добраться до той твоей круговины как можно скорей.
– Да, можем. Можем и раньше, если нужно. Не хочется идти в
потемках – ночью вещуньины круговины небезопасны – но коли в том есть нужда,
придется.
– Судя по твоей физиономии, красавец, сомнительно, что в
этих каменных кольцах хоть когда-нибудьбывает безопасно, – заметила Сюзанна.
Эдди снова отложил нож. У его правой ноги горкой лежал дерн,
вынутый Роландом из неглубокой ямы, вырытой для костра. Острым концом палки
Эдди прочертил в мягкой сырой земле знак вопроса. Контур вышел четким и ясным.
– Ладненько, – сказал Эдди, стирая рисунок. – Все.
– Давай-ка тогда поешь, – тут же сказала Сюзанна.
Эдди попытался, но есть хотелось не слишком. Когда к
молодому человеку, уютно примостившемуся под теплым боком Сюзанны, наконец
пришел сон, видений он не принес, однако не был ни крепким, ни глубоким. До четырех
утра, пока стрелок не растолкал его, Эдди слушал нескончаемый посвист ветра,
мчащего над равниной внизу, и юноше чудилось, будто и он уносится вместе с
ветром, летит в ночной вышине прочь от забот и тревог; меж тем Древняя Звезда и
Праматерь безмятежно плывут над ним, расцвечивая его щеки морозными узорами.
Глава 19
– Пора, – сказал Роланд.
Эдди сел. Рядом, протирая глаза, села Сюзанна. Едва в голове
у Эдди прояснилось, его охватило нетерпение.
– Да. Пошли, в темпе.
– Он приближается, да?
– Он уже совсем рядом. – Эдди поднялся на ноги, крепко
обхватил Сюзанну за талию, поднял и посадил в кресло.
Она обеспокоенно смотрела на него.
– Нам еще хватает времени добраться туда?
Эдди кивнул.
– В обрез.
Три минуты спустя они вновь были на Великой Дороге. Она
призрачно мерцала впереди. Еще через час, когда небо на востоке окрасил первый
свет зари, вдалеке возник ритмичный стук.
Барабаны, подумал Роланд.
Машины, подумал Эдди. Какой-то огроменный механизм.
"Это сердце, – подумала Сюзанна. – Огромное, живое,
больное сердце… и бьется оно в том городе, куда мы идем".
Стук прекратился через два часа – так же внезапно, как
начался. Небо заполонили безликие белесые тучи; солнце подернулось легкой
дымкой, а потом и вовсе исчезло за облачной завесой. До вертикально
поставленных камней, тускло отблескивавших в ровном рассеянном свете, подобно
клыкам поверженного чудовища, оставалось менее пяти миль.
Глава 20
"ИТАЛЬЯНСКАЯ НЕДЕЛЯ В "МАЖЕСТИК"! – уныло
возвещало с навеса над входом в кинотеатр на углу Бруклин– и Марки-авеню
обтрепанное полотнище. – ДВА КЛАССИЧЕСКИХ ВЕСТЕРНА СЕРДЖИО ЛЕОНЕ! "ЗА
ПРИГОРШНЮ ДОЛЛАРОВ" ПЛЮС "ХОРОШИЙ, ПЛОХОЙ, ЗЛОЙ"! ВСЕ СЕАНСЫ –
99 ЦЕНТОВ!"
В кассе сидела смазливая блондиночка в бигуди. Жуя резинку,
она читала одну из тех бульварных газетенок, которые так любила миссис Шоу.
Рядом гремел транзистор – "Лед Зеп". Слева от кассы, в последней
уцелевшей витрине, висела афиша с Клинтом Иствудом.
Джейк знал, что нужно идти, – было почти три часа, – и все
равно на миг задержался, засмотревшись на афишу за грязным треснутым стеклом.
На Иствуде было мексиканское серапе. В зубах зажата сигара. Один край серапе
Иствуд перекинул через плечо, чтобы освободить револьвер. Глаза у Иствуда были
бледно-голубые, выцветшие. Глаза снайпера.
"Не он, – подумал Джейк, – но оченьпохож. Главное,
глаза… глаза почти такие же".
– Ты позволил, чтобы я сорвался в пропасть, – сказал он
человеку со старой афиши – не Роланду, другому. – Допустил, чтобы я погиб. Что
будет в этот раз?
– Эй, мальчик, – окликнула его белокурая кассирша, и Джейк
испуганно вздрогнул. – Ты как, будешь стоять и сам с собой общаться или
все-таки зайдешь?
– Я пас, – поспешно отказался Джейк. – Эти два я уже видел.
И двинулся дальше.
Свернув налево, на Марки-авеню, мальчик опять подождал, не
охватит ли его ощущение, что он ВСПОМИНАЕТ ЕЩЕ НЕ СЛУЧИВШЕЕСЯ, но тщетно.
Ничего особенного в Марки-авеню не было: накаленная солнцем улица, вдоль
которой выстроились многоэтажки из сероватого песчаника (похожие, с точки
зрения Джейка, на тюремные блоки); нестройно гомонящая стайка молодых мамаш
толкает коляски, разбившись на парочки – и больше ни души. Май выдался не
по-весеннему жаркий – чересчур жаркий для пеших хождений.
"Что я ищу? Что?"
Позади хрипло загоготал юношеский басок. Следом негодующий
женский голос взвизгнул: "А ну, отдай!"
Джейк дернулся, решив, что обладательница голоса, должно
быть, имеет в виду его.
– Генри, отдай!Я серьезно!
Джейк обернулся и увидел двоих ребят. Одному было самое
малое лет восемнадцать, другому – намного меньше… лет двенадцать-тринадцать.
При виде второго мальчика сердце Джейка закрутило в груди что-то вроде мертвой
петли: вместо коротких штанов в полоску на парнишке были зеленые вельветовые
брюки, но желтая футболка осталась та же, а под мышкой он нес старый, побитый
баскетбольный мяч. Хотя паренек стоял к Джейку спиной, Джейк понял, что нашел
мальчика из своего вчерашнего сна.
Глава 21
Визжала симпатяшка из билетной кассы, та, что жевала
резинку. Девчонка пыталась выхватить свою газету у старшего из ребят, с виду
уже почти взрослого дяди. Похититель – на нем были джинсы и черная футболка с
закатанными рукавами – держал газету над головой и радостно скалился:
– А ты подпрыгни, Мэриэнн! Прыгай, девочка, прыгай!
