Путешественники проплыли над трещиной, змеившейся с севера
на юг, точно мертвое русло реки… но она не была мертва. В самой ее глубине, как
сердце, билась тонкая алая нить. От этой трещины ответвлялись другие, поменьше,
и Сюзанна, своевременно принявшая свою дозу Толкиена, подумала: "Вот что
увидели Фродо и Сэм, добравшись до сердца Мордора. Вот они, Роковые
Расселины".
Прямо под ними, извергая в небо пылающие камни и волокнистые
сгустки лавы, взметнулся огненный фонтан. Мгновение путникам казалось, что
языки пламени поглотят их. Джейк взвизгнул и залез в кресло с ногами, прижимая
Чика к груди.
– НЕ БОЙСЯ, МАЛЕНЬКИЙ ПЕРВОПРОХОДЕЦ, – лениво успокоил его
Джон Уэйн, – НЕ ЗАБЫВАЙ ОБ УВЕЛИЧЕНИИ.
Пламя погасло. Камни – среди них было множество громадных, с
целую фабрику величиной, – беззвучным шквалом обрушились на землю.
Сюзанна с удивлением обнаружила, что печальные и страшные
картины, развертывающиеся внизу, заворожили ее, сковали гибельными чарами,
которые она не имела сил разрушить… и почувствовала: ее темная половина, та
часть ее кеф,что звалась Деттой Уокер, не просто наблюдает – она упивается
зрелищем, проникается им, узнаетв нем нечто давно знакомое. В определенном
смысле, Детта всегда искала именно такое место, вещественный двойник ее
больного рассудка и безутешной насмешницы-души. Пустынные взгорья севернее и
восточнее Западного моря, поваленный и поломанный лес вокруг Портала Медведя,
безлюдные степи северо-западнее Сенда – все бледнело в сравнении с этой
фантастической, бесконечной панорамой запустения. Они вышли к Свалке и вступили
в бесплодные земли. Теперь их окружала отравленная тьма мест, которых
сторонились.
Глава 8
Но эти земли, хоть и загубленные, были не безнадежно мертвы.
Время от времени путешественники мельком замечали внизу какие-то тени – уродцы,
ничуть не похожие ни на людей, ни на зверей, они весело резвились в тлеющей пустыне
или во множестве собирались вокруг скоплений гигантских труб и над огненными
расселинами, рассекавшими пейзаж. К счастью, невозможно было отчетливо
разглядеть этих белесых прыгучих тварей.
Среди более мелких важно прохаживались создания покрупнее –
розоватые, отчасти похожие на аистов, отчасти – на ожившие треноги. Выступали
они медленно, задумчиво, точно проповедники, погруженные в размышления о
неизбежности вечных мук, и то и дело приостанавливались, по-видимому, чтобы,
резко наклонясь вперед, выдернуть что-то из земли – так, как цапля хватает
проплывающую мимо рыбешку. В этих тварях было что-то несказанно отвратительное
– Роланд ощутил это так же остро, как другие, – но определить, что именно
вызывало такое чувство, не удавалось. Однако отрицать его реальность было
нельзя; на "аистов" во всей их законченной мерзости почти невозможно
было смотреть.
– Никакая это была не ядерная война, – сказал Эдди. – Это…
это… – Его слабый, полный ужаса голос звучал совсем по-детски.
– АГА, – подтвердил Блейн. – БЫЛО КУДА ХУЖЕ. И КОНЦА ЭТОМУ
НЕ ВИДНО. НО МЫ ДОСТИГЛИ ТОЧКИ, ГДЕ Я ОБЫЧНО ПОВЫШАЮ РАСХОД ЭНЕРГИИ. ВЫ УЖЕ
ВДОВОЛЬ НАСМОТРЕЛИСЬ?
– Да, – откликнулась Сюзанна. – О Боже мой, да.
– ТОГДА, МОЖЕТ БЫТЬ, Я ВЫКЛЮЧУ ПРИБОРЫ НАБЛЮДЕНИЯ? – В
голосе Блейна вновь звучала прежняя жестокая, глумливая нотка. На окутанном
пеленой дождя горизонте встала зубчатая цепь гор, словно возникших из кошмара,
– голые бесплодные вершины клыками вгрызались в серое небо.
– Поступай как знаешь, только перестань забавляться, –
сказал Роланд.
– ТЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ГРУБ ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ УМОЛИЛ МЕНЯ
ПОДВЕЗТИ ЕГО, – хмуро заметил Блейн.
– Мы честно заслужили поездку, – возразила Сюзанна. – Мы же
отгадали твою загадку, правда?
– И потом, тебя для того и строили, – подхватил Эдди. –
Возить людей.
Блейн не ответил словами, но из встроенных в потолок
динамиков вырвалось усиленное аппаратурой яростное кошачье шипение, и Эдди
пожалел, что распустил свой длинный язык. Пустота вокруг них начала заполняться
вогнутыми цветными плоскостями. Курящуюся испарениями дикую пустыню внизу скрыл
от глаз вновь появившийся темно-синий ковер. Опять загорелся рассеянный свет, и
они снова очутились в салон-вагоне для знати.
Стены завибрировали от мерного гула. Шум двигателей
нарастал. Джейк почувствовал, как невидимая рука мягко заталкивает его в
кресло. Чик огляделся, тревожно заскулил и принялся лизать Джейку лицо. Зеленая
точка на экране в передней части вагона – теперь она находилась чуть южнее и
восточнее фиолетового кружочка с напечатанным рядом словом ЛАД – замигала
быстрее.
– А мы почувствуем, как он пройдет звуковой барьер? – с
беспокойством спросила Сюзанна.
Эдди мотнул головой.
– Не-а. Расслабься.
– А я что-то знаю, – вдруг сказал Джейк. Все посмотрели на
него, но мальчик обращался не к ним. Он смотрел на схему маршрута. Конечно,
лица у Блейна не было – как Оз, Великий и Ужасный, он был лишь бестелесным
голосом, – однако точкой, на которой можно сосредоточить внимание, Джейку
служила схема. – Я что-то знаю, Блейн, – про тебя.
– ЭТО КАКОЙ-НИБУДЬ ФАКТ, МАЛЕНЬКИЙ ПЕРВОПРОХОДЕЦ?
Эдди нагнулся и прошептал в самое ухо Джейку:
"Поаккуратней – нам кажется, он не знает про второй голос". Джейк
едва заметно кивнул и отодвинулся от него, продолжая смотреть на схему
маршрута.
– Я знаю, почему ты выпустил газ и всех убил. А еще я знаю,
почему ты впустил нас к себе – не только потому, что мы разгадали твою загадку.
Блейн расхохотался (этот смех безумца, как они постепенно
начинали понимать, был куда неприятнее и скверного подражания Джону Уэйну, и
мелодраматических, но каких-то детских угроз), но ничего не сказал. Турбины под
ними раскрутились и теперь ровно гудели. Несмотря на то, что Блейн лишил своих
пассажиров возможности видеть окружающий пейзаж, у них возникло очень
отчетливое ощущение скорости.
– Ты задумал покончить с собой, верно? – Джейк медленно
поглаживал Чика, которого держал на руках. – А заодно и с нами.
– Нет! – простонал голосок Блейна-маленького. – Если вы
будете подстрекать его, он в конце концов и впрямь покончит и с собой и с вами!
Разве вы не видите…
Тут тоненький шелестящий шепот пресекся. Его то ли оборвал,
то ли заглушил хохот Блейна, визгливый и отрывистый, – так смеется в горячке
безнадежный больной. Свет замигал, точно эти порывы безудержного механического
веселья отнимали слишком много энергии. Тени пассажиров заметались по вогнутым
стенам салон-вагона, точно беспокойные духи.
– ДО СВИДАНЬЯ, КРОКОДИЛ, – послышался сквозь дикий хохот
голос Блейна. Как всегда, невозмутимый, он, казалось, шел с совершенно
отдельной дорожки, еще сильнее подчеркивая расколотость Блейнова сознания. – А
ВЫЙДЕТ СЛУЧАЙ – НЕ ЗАБУДЬ, ЧЕРКНИ ПИСЬМИШКО КАК-НИБУДЬ.
