Стефан потряс головой. "Ни о чем подобном, нет. Но я
думаю, вы правы, что это может быть темной магией. Может, если бы Вы поговорили
со своей матерью об этом. . ."
Селия, которая начала проявлять больший интерес к тому, что
происходит, посмотрела на Аларика вопросительно.
Затем она бросила взгляд в сторону двери, как будто ожидая
столетнюю старушку, забредшую сюда. Бонни хихикнула про себя, несмотря на всю
серьезность ситуации.
Они все считали весьма прозаичными частые беседы миссис
Флауэрс с призраком ее матери, и никто из них даже не моргнул, когда миссис
Флауэрс уставилась в пустоту и начала быстро бормотать, поднимая брови,
всматриваясь в пустое пространство, будто кто-то невидимый говорил с ней. Но
для Селии это должно было казаться довольно странным.
"Да",- сказала миссис Флауэрс, возвращая свое
внимание к ним. "Мама говорит, что действительно что-то темное будоражит
Феллс-черч. Но",- она развела руками,- "она не может сказать, какую
форму оно принимает. Она просто предупреждает нас быть осторожными. В любом
случае, она чувствует, что это подобно смерти."
Стефан и Мередит нахмурились, воспринимая это. Аларик шептал
Селии, вероятно объясняя, что происходит. Мэтт склонил голову.
Елена подскочила, уже думая под другим углом. "Бонни, а
ты что?"- спросила она.
"А?" переспросила Бонни. Потом она поняла, что
Елена имеет в виду. "Нет. Ну-у. Я не собираюсь ничего знать, о чем мать
миссис Флауэрс не знает."
Елена просто посмотрела на нее и Бонни вздохнула. Это было
важно, в конце концов. Имя Мередит было следующим, и если есть одна вещь,
которая была правдой, так это то, что она, и Мередит и Елена в ответе друг за
друга. Всегда.
"Хорошо," сказала она неохотно. "Я посмотрю,
смогу ли я узнать что-нибудь еще. Можешь зажечь свечи?"
"Что теперь?"- Селия спросила в замешательстве.
"Бонни - ясновидящая,"- просто обяснила Елена.
"Обворожительно"-, сказала Селия звонко, но глаза,
равнодушные и недоверчивые, скользнули мимо Бонни.
Ну, как бы ни было. Бонни не волнует, что она думала. Она
могла предположить, что Бонни притворяется или сошла с ума, если она захочет,
то она увидит, что произойдет в конце концов. Елена перенесла свечу с камина,
зажгла ее, и поставила на кофейный столик.
Бонни сглотнула, облизала губы, которые вдруг пересохли, и
попыталась сосредоточиться на пламени свечи. Хотя практики у нее было с
избытком, ей не нравилось делать это, не нравилось ощущение потери себя, если
бы она скользнула под воду.
Пламя мерцало и становилось все светлее. Будто расширяясь и
заполняя поле зрения Бонни. Все, что она видела, это пламя.
"Я знаю, кто ты", холодный, грубый голос вдруг
зарычал ей в ухо, и Бонни дрогнула. Она ненавидела голоса, иногда тихие, как
будто они приходили из телепередачи вдалеке, иногда прямо рядом с ней, как
этот. Ей как-то всегда удавалось забывать о них, пока в следующий раз она не
начинала впадать в транс.
Отдаленный голос ребенка начал напевать фальшиво и без слов,
и Бонни сосредоточилась на дыхании медленном и спокойном.
Она чувствовала, что ее зрение затуманилось. Кислый вкус,
мокрый и противный, заполнил ее рот.
Зависть острая и горькая скрутила ее. Это не справедливо, не
честно, что-то бормотало зловеще в ее черепе. И затем чернота накрыла ее.
Елена со страхом наблюдала как зрачки Бонни расширились,
отражая пламя свечи. Бонни удалось погрузиться в транс гораздо быстрее, чем
раньше, в самом начале, что обеспокоило Елену.
"Тьма поднимается." Безжизненный глухой голос,
совсем не похожий на голос Бонни, исходил из ее уст. "Оно еще не здесь, но
хочет быть здесь. Оно холодное. И будет холодным долгое время. Оно хочет быть
рядом с нами, вне темноты и теплым, как наши сердца. Оно ненавидит ".
"Это вампир?"- быстро спросила Мередит.
Голос не-Бонни издал неприятный удушливый смешок. "Оно
гораздо сильнее любого вампира. Оно может найти дом в любом из вас. Следить
друг за другом. Следить за собой."
"Что это такое?"- спросил Мэтт.
Как бы там ни было, то, что говорило через Бонни,
засомневалось.
"Она не знает,"- сказал Стефан. "Или она не
может сказать нам. Бонни"-, сказал он сосредоточенно,- "кто-то принес
эту вещь для нас? У кого были причины?"
Никаких сомнений на этот раз. "Елена"-, сказало
оно. "Елена принесла это."
Глава 9
Бонни содрогнулась от противного металлического привкуса во
рту и несколько раз моргнула, пока комната вокруг нее не приобрела резкость.
"Ух",-сказала она. "Ненавижу делать это".
Все уставились на нее с бледными ошарашенными лицами.
"Что?" тревожно спросила она. "Что я такого
сказала?"
Елена неподвижно сидела. "Ты сказала что это моя
вина" медленно проговорила она. "Чтобы не преследовало нас, Я привела
это сюда. Стефан подошел и накрыл ее руку своей.
Никчемная, самая убогая и ограниченная часть сознания Бонни
устало подумала: конечно, все всегда из-за Елены, да?
Мередит и Мэтт рассказали Бонни остальное из того, что она
произнесла будучи в трансе, но их взгляды продолжали обращаться к пораженному
лицу Елены, и как только они закончили рассказывать ей то, что она пропустила,
они отвернулись от Бонни, назад к Елене.
"Нам нужно разработать план," Тихо сказала ей
Мередит.
"Нам всем нужно что-нибудь освежающее," Сказала
миссис Флаверс, вставая на ноги, и Бонни проследовала за ней в кухню, желая
избежать напряжения в комнате.
Она ведь не была девушкой-"есть план!", во всяком
случае, себе она так говорила. Она вносила свою лепту, будучи
девушкой-"есть видение!".
Елена и Мередит были теми, к кому обращались взоры за
принятием решения.
Но это не справедливо, ведь так? Она не была глупой,
несмотря на то, что все ее друзья относились к ней как к ребенку в их компании.
Все считали Елену и Мередит такими умными и сильными, хотя Бонни снова и снова
выручала их - никто никогда не запоминал этого. Она провела языком вдоль края
зубов, пытаясь соскребсти отвратительный кислый привкус, который до сих пор
чувствовался у нее во рту.
Г-жа Флауэрс решила то, что всем нужно для успокоения, это
немного ее особого лимонада с цветами бузины. Пока она наполняла стаканы льдом,
наливала в них напиток и расставляла на поднос, Бонни наблюдала за
беспокойством. Было горько и пусто на душе Бонни, будто чего-то не хватало. Это
несправедливо, снова подумала она. Никто не ценил ее и не понимал что она для
них делала.
