– Она растет?
– Да, так говорят. Все червоточины растут, но эта растет
медленно. При нас ей не вылезти из каньона Молнии.
Она подняла голову, увидела, что за время их разговора
созвездия проделали по небосводу немалый путь. Она чувствовала, что может
проговорить с ним всю ночь, о червоточине, о СИТГО, о тетушке, о чем угодно, и
мысль эта повергла ее в смятение. О Боги, почему это случилось с ней именно
сегодня? Три года она отвергала ухаживания местных парней, так почему именно в
эту ночь она встретила юношу, который так заинтересовал ее? Почему жизнь так
несправедлива?
И более ранняя мысль, произнесенная голосом отца, вернулась
к ней: Если это ка, она налетает как ветер, и твои планы не устоят перед ней,
как не устоит сарай перед циклоном.
Но нет. Нет и нет. Она приняла решение, обдуманно, не с
бухты-барахты. И не отступится от него. Это не сарай – это ее жизнь!
Сюзан протянула руку, коснулась ржавой жести почтового ящика
миссис Бич, словно боялась потерять равновесие. Ее надежды и мечты, наверное,
ничего не значили, но отец учил ее мерить себя по способности держать данное
слово, и она не желала забывать его советы только потому, что встретила
симпатичного юношу в тот самый момент, когда ее тело и чувства пребывали в
смятении.
– Я оставлю тебя здесь. Ты можешь вернуться к друзьям или
продолжить путь. – Суровость собственного голоса опечалила Сюзан, но то была
суровость взрослой женщины. – И помни о своем обещании, Уилл: если ты увидишь
меня в Доме-на-Набережной и если ты мне друг, это будет наша первая встреча.
Как будто я впервые вижу тебя.
Он кивнул, и Сюзан заметила, что ее серьезность теперь
отражалась и на его лице. А также печаль.
– Я никогда не приглашал девушку на конную прогулку, и ни
одна девушка не приглашала меня в гости. Но я бы пригласил тебя. Сюзан, дочь
Патрика… Если я принесу тебе цветы, чтобы увеличить свои шансы… думаю, ничего
хорошего из этого не выйдет.
Она покачала головой.
– Нет. Не выйдет.
– Ты обещала кому-то, что выйдешь за него? Понимаю, вопрос
бестактный, но я не желаю тебе ничего дурного.
– Знаю, что не желаешь, но предпочла бы не отвечать на твой
вопрос. Как я тебе и говорила, положение у меня сейчас очень деликатное. Кроме
того, уже поздно. Здесь мы расстанемся, Уилл. Но подожди…. один момент…
Она сунула руку в карман фартука и достала половину булочки,
завернутую в зеленый лист. Вторую половину она съела по пути на Коос… в другой,
как ей теперь казалось, половине ее жизни. Оставшуюся она протянула Быстрому,
который понюхал булочку, а съев, ткнулся мордой в ладонь Сюзан. Она улыбнулась:
– Хороший ты у нас конь, очень хороший.
Посмотрела на Уилла Диаборна, который стоял на дороге,
переминаясь с ноги на ногу, печально взирая на нее. Лицо его вновь стало совсем
молодым.
– Хорошо, что мы встретились, не так ли? – спросил он.
Она шагнула к нему и, прежде чем успела подумать о том, что
делает, положила руки ему на плечи, поднялась на цыпочки и поцеловала в губы.
Коротким, но не сестринским поцелуем.
– Да, я рада, что мы встретились.
А когда он потянулся к ней, как цветок тянется к солнцу,
чтобы продолжить начатое, Сюзан мягко, но решительно отстранилась.
– Нет, это всего лишь благодарность; джентльмен должен
понимать, что на этом надо остановиться. Шагай с миром своим путем, Уилл.
Он взялся за поводья, словно во сне, какие-то мгновения
смотрел на них, не понимая, что это такое, затем перевел взгляд на нее. Она
видела, как он пытается взять себя в руки, обуздать взрыв эмоций, которые
вызвал в нем этот короткий поцелуй. Этим он ей понравился еще больше. И она
похвалила себя за то, что поцеловала его.
– А ты – своим. – Он запрыгнул в седло. – С нетерпением жду
нашей первой встречи.
Он улыбнулся Сюзан, и она увидела в его улыбке огонь
желания. Затем развернул Быстрого и поскакал в том направлении, откуда они
пришли… возможно, вновь хотел взглянуть на нефтяное поле. Сюзан осталась у
почтового ящика миссис Бич, надеясь, что он обернется и помашет ей рукой и она
сможет еще раз увидеть его лицо. Она не сомневалась, что он обернется… а он все
не оборачивался. А когда она уже собралась спускаться с холма, все-таки
обернулся, и его вскинутая рука запорхала в темноте, как мотылек.
Сюзан в ответ подняла руку и двинулась вниз, счастливая и
несчастная одновременно. Однако – и возможно, ничего важнее на тот момент для
нее не было – она больше не чувствовала себя вывалянной в грязи. Когда она
коснулась губ юноши, ее кожа очистилась от прикосновений Риа. Как по мановению
волшебной палочки, чему она могла только порадоваться.
Шла она улыбаясь, и гораздо чаще, чем обычно, если ей
доводилось выходить из дома ночью, поглядывая на звезды.
Глава четвертая
Луна давно зашла
1
Два часа он мотался вдоль пологого склона, который она
назвала Спуском, ограничиваясь рысью, не переводя могучего коня в галоп, хотя
очень хотелось мчаться под звездами. Наконец его кровь начала остывать.
Она сразу остынет, если ты начнешь думать о собственной
персоне, сказал он себе, да и напрасно ты так разгорячился. Только дураки
абсолютно уверены в том, что все будет так, как им того хочется. Древняя
поговорка вызвала воспоминания о покрытом шрамами кривоногом мужчине, учившем
его жизни, и юноша улыбнулся.
В конце концов он свернул с дороги и направился вдоль ручья,
против течения. Проехал полторы мили (миновав несколько табунов лошадей,
которые с интересом посмотрели на Быстрого), держа курс на ивовую рощу. Оттуда
донеслось тихое ржание. Быстрый тут же ответил на него, стукнув копытом о землю
и замотав головой.
Его всадник наклонил голову, чтобы не задеть ветви, и
внезапно увидел перед собой узкое, белое, нечеловеческое лицо, верхнюю часть
которого, за исключением черных, лишенных зрачков глаз, поглотила тьма.
Руки всадника метнулись к револьверам, третий раз за ночь, и
в третий раз ухватили пустоту. Впрочем, он уже понял, что оружие ему не
понадобится: перед ним на тонкой веревке висел этот идиотский грачиный череп.
Молодой человек, в настоящее время называющий себя Артур
Хит, снял его с седла (ему нравилось называть череп «наш дозорный», «пусть он
уродлив, как старая карга, зато есть не просит») и повесил на дереве, чтобы
поприветствовать дорогого друга. Ох уж этот «Артур» и его шутки! Всадник
Быстрого оттолкнул череп в сторону с такой силой, что веревка разорвалась, а
череп улетел в темноту.
