– Я сожгла ту глупую девку, которую ты любил… да, сожгла ее
заживо, сожгла… а теперь моими стараниями ты убил свою мать. Ты раскаиваешься в
том, что убил моего змея, стрелок? Моего бедного, сладкого Эрмота? Ты
раскаиваешься в том, что связался с той, кто тебе не по зубам?
Роланд не подает вида, что слышит ее, только смотрит на свою
мать. Скоро он подойдет к ней, опустится на колени, но этот момент еще не
наступил, пока не наступил.
Лицо в шаре поворачивается к трем путникам и разом меняется,
становится старушечьим, с лысым черепом и проваленным носом. То самое лицо
углядел Роланд в лживом зеркале. Стрелок не видит своих будущих друзей, но Риа
видит; да, видит их очень даже хорошо.
– Отступитесь! – каркает она… совсем как ворона, сидящая на
лишенной листвы ветке под хмурым зимним небом. – Отступитесь! Забудьте про
Башню!
– Никогда, паршивая сука, – отвечает Эдди.
– Вы же видите, каков он! Какое он чудовище! И это только
начало, говорю я вам! Спросите его, что случилось с Катбертом! С Аленом… Дар
Алена, он дается немногим, в конце концов не спас его, не спас! Спросите его,
что случилось с Джейми Декарри! У него не было друга, которого он бы не убил,
не было женщины, прах которой не разнесло бы ветром!
– Иди своим путем, – говорит Сюзанна. – И не мешай нам идти
нашим.
Зеленью растрескавшиеся губы Риа изгибаются в отвратительной
усмешке.
– Он убил собственную мать! Что он сделает с тобой, глупая
коричневокожая сучка?
– Он ее не убивал, – возражает Джейк. – Ты убила ее. А
теперь уходи!
Джейк шагает к хрустальному шару, с тем чтобы поднять и
хряпнуть об пол… и он знает, что может это сделать, потому что шар – реальный.
Все остальное – иллюзия, а шар – реальный. Но прежде чем Джейк успевает взять
магический кристалл в руки, тот ярко вспыхивает слепяще розовым светом. Джейк
вскидывает руки перед глазами, чтобы не ослепнуть, а потом он
(таю, я таю, что за мир, о, что за мир)
падает, его вертит в розовом вихре, вышвыривает из Оза в
Канзас, из Оза в Канзас, из Оза в…
Глава пятая
Тропа луча
1
– Домой, – пробормотал Эдди. Голос сел, как после хорошей
пьянки. – Домой. Потому что нет второго такого места, как дом, действительно
нет.
Он попытался открыть глаза, но веки не разлеплялись. Словно
склеились. Пришлось призвать на помощь руки. Сработало: глаза открылись. Он не
увидел ни тронного зала Зеленого дворца, ни (хотя и ожидал) богато обставленной,
но давящей спальни, в которой только что был.
Он лежал на опушке, на тронутой инеем траве. На ветвях
деревьев, растущих неподалеку, остались считанные пожухлые листочки. А на одной
из них – одинокий белый лист, лист-альбинос. Где-то за деревьями журчал ручей.
В траве стояло новое инвалидное кресло Сюзанны. На шины налипла грязь,
несколько сухих листьев зацепились за спицы. И несколько пучков травы. На небе
застыли белые облака, чем-то похожие на корзины с выстиранным бельем.
Когда мы входили во Дворец, небо было чистое, подумал Эдди и
понял, что время вновь сдвинулось. Намного или на чуть-чуть, знать ему не
хотелось… мир Роланда напоминал разболтанную коробку передач: никогда не
знаешь, куда попадешь, передвигая ручку, то ли двигатель взвоет на нейтралке,
то ли машина рванет с места.
Впрочем, в мир ли Роланда попали они? А если да, то каким
образом?
– Откуда мне знать? – прохрипел Эдди и медленно поднялся на
ноги, кривясь от неприятных ощущений. Похмелья не было, но ноги болели и гудела
голова.
Роланд и Сюзанна лежали на земле под деревьями. Стрелок уже
шевелился, но Сюзанна лежала на спине, широко раскинув руки, а ее громкий,
неженский храп вызвал у Эдди улыбку. Джейк свернулся калачиком рядом с
Сюзанной, Ыш спал на боку у коленей мальчика. Когда Эдди посмотрел на них,
Джейк открыл глаза, сел. Правда, глаза его пока ничего не видели: он так крепко
спал, что еще не успел проснуться.
– А-а-а. – Джейк потянулся, зевнул.
– Да, – кивнул Эдди, – без зарядки не проснешься.
Он начал медленно поворачиваться вокруг собственной оси. Три
четверти круга не принесли ничего интересного, а потом он увидел на горизонте
Зеленый дворец. Яркость его под затянутым облаками небом заметно померкла. Эдди
прикинул, что до него миль тридцать. В том же направлении уходили и следы,
оставленные коляской Сюзанны.
Он слышал и червоточину, но от нее их отделяло немалое
расстояние. Вроде бы он и видел ее… В пяти, а то и больше, милях от них над
плоской равниной стояло марево. В пяти милях к западу отсюда? С учетом
местоположения Зеленого дворца и того факта, что они шли на восток по
автостраде И-70, вроде бы да, но как знать наверняка, если солнца нет, а
следовательно, ориентироваться не по чему.
– Где автострада? – спросил Джейк. И у него голос сел. Ыш
уже проснулся. Почесался одной задней лапой, потом – второй. Эдди заметил, что
ушастик потерял один полусапожок. – Может, ее срыли за ненадобностью?
– Я не думаю, что мы по-прежнему в Канзасе, – заметил Джейк.
Эдди пристально посмотрел на него и решил, что мальчик не цитирует «Волшебника
из страны Оз», – Во всяком случае, в тех Канзасах, где играют «Канзасские
короли» или «Канзасские монархи».
– С чего ты это взял?
Джейк ткнул кулаком в небо, и стоило Эдци поднять голову,
как он понял, что ошибся: облака не стояли на месте, как корзины с бельем.
Прямо над их головами полоса облаков тянулась к горизонту, как лента
транспортера. Они вернулись на Тропу Луча.
2
– Эдди? Где ты, сладенький?
Эдди перевел взгляд с неба на землю и увидел, что Сюзанна
сидит, потирая шею. Судя по ее лицу, она еще не разобралась, куда попала. А
может, даже не знала, кто она. Ее красная обувка без солнца заметно потускнела,
но все равно выделялась двумя яркими пятнами, тут Эдди посмотрел на свои ноги и
увидел, что он по-прежнему в остроносых сапожках с кубинскими каблуками. Они
тоже потускнели, но Эдди уже понял, что дело здесь не только в освещенности. Он
посмотрел на полуботинки Джейка, три сапожка Ыша, ковбойские сапоги Роланда
(стрелок уже сидел, обхватив руками колени, уставившись в далекую даль). Тот же
рубиново-красный цвет, но какой-то безжизненно-красный. Словно магический
ресурс, которым обладала обувка, выработался.
Внезапно Эдди захотелось как можно быстрее скинуть эти
сапоги с ног.
Он сел рядом с Сюзанной, поцеловал ее со словами: «Доброе
утро, Спящая Красавица, или добрый день».
