И пару для Сюзанны они определили без труда, не только по
украшенным сверкающими камнями голенищам. Собственно, это были не сапоги, а
именно голенища, как раз для того, чтобы натянуть на культи, но с донышком
снизу.
– Вы только посмотрите, – восторгалась Сюзанна, подняв один
«сапожок». Она вертела его в руках, горный хрусталь, если только это был горный
хрусталь, переливался на солнце. Она даже подумала, а вдруг это бриллианты. –
Шапочки. Наконец-то и я получила пару обуви. Впервые после того, как осталась
без ног.
– Шапочки? – переспросил Эдди. – Их так называют?
– Именно так их и называют, сладенький.
Джейк получил пару полуботинок. Если б не цвет, они
выглядели бы вполне пристойно в школе Пайпера. Джейк взял один, посмотрел на
подошву. Гладкая, блестящая. Без клейма фабрики-изготовителя. Впрочем, Джейк и
не ожидал его увидеть. У его отца в шкафу стояло не меньше дюжины пар обуви,
изготовленных по индивидуальному заказу. И Джейк отличал такие с первого
взгляда.
Эдди достались низкие сапоги с кубинскими каблуками (Может,
в этом мире их следовало называть меджисскими каблуками, подумал он) и острыми
носами… в другой его жизни обувь с такими носками обожали уличные музыканты. А
подростки середины шестидесятых, той эпохи, которую пропустила
Одетта/Детта/Сюзанна, могли называть их «битловскими сапогами».
Для Роланда, естественно, выставили ковбойские сапоги.
Красивые, в каких обычно танцуют, а не выгребают навоз. Расшитые, с
декоративными вставками, узкие, роскошные. Он оглядел их, не беря в руки,
потом, хмурясь, повернулся к своим спутникам. Они переглянулись. Вы можете
сказать, что такое невозможно, только двое могут… но сказать это могут только
те, кто никогда не был частью ка-тета.
Роланд по-прежнему разделял с ними кхеф, чувствовал поток их
мыслей, но ничего не мог понять. Потому что это их мир. Они пришли из разных
когда этого мира, но то, что они видят вокруг, знакомо им всем.
– Что это? – спросил он. – Что означает эта обувка?
– Я думаю, точно не скажет никто, – ответила Сюзанна.
– Не скажет, – согласился Джейк. – Еще одна загадка. – Он с
отвращением глянул на кроваво-красный полуботинок, который держал в руках. –
Еще одна чертова загадка.
– Скажите мне, что вы знаете. – Роланд вновь посмотрел на
стеклянный дворец. До него оставалось порядка пятнадцати нью-йоркских миль. Он
поблескивал на солнце, прямо-таки мираж, да только реальность его не вызывала
сомнений… как и реальность башмаков. – Пожалуйста, скажите мне, что вы знаете
об этой обувке.
– У меня есть башмаки, у тебя есть башмаки, у всех детей
Божьих есть башмаки, – ответила Одетта. – Такова основная идея.
– Да. – кивнул Эдди, – у нас они есть. И ты думаешь о том
же, о чем и я?
– Полагаю, что да…
– А ты, Джейк?
Вместо ответа Джейк поднял второй полуботинок (Роланд не
сомневался, что все башмаки, включая те, что предназначались Ышу, идеально
подойдут их новым хозяевам) и трижды постучал каблуками. Роланду этот жест
ничего не сказал, но Эдди и Сюзанна резко огляделись, уставившись в чистое,
ясное осеннее небо, словно ожидая, что сейчас на них обрушится ураган. После
чего уставились на дворец… опять переглянулись, словно подтверждая верность
своей догадки. Роланду страшно хотелось схватить их за шиворот и тряхнуть так,
чтобы лязгнули зубы. Но он ждал. В иных ситуациях не оставалось ничего другого.
– Убив Джонаса, ты заглянул в магический кристалл, – повернулся
к нему Эдди.
– Да.
– Путешествовал в кристалле.
– Да, но я не хочу вновь возвращаться к этому. Никакого
отношения к…
– Я думаю, имеет. – прервал его Эдди. – Ты летел внутри
розового урагана. Ты говорил, розового вихря. Вихрь в принципе тот же ураган,
шторм, гроза, не так ли? Особенно если загадываешь загадку.
– Конечно, – мечтательно, словно разговаривая во сне, промурлыкал
Джейк. – Когда Дороти летает над Колдовской радугой? Когда она – Гейл [Gale –
вихрь, ураган, шторм, гроза (англ.). Дороги Гейл – героиня сказочного цикла
«Волшебник из страны Оз» (Wizard of Oz) американского писателя Лаймена Фрэнка
Баума. Следует отметить, что слово wizard может трактоваться и как волшебник, и
как колдун. Для романа С. Кинга «Wizard and Glass», который вы сейчас читаете,
второй вариант подходит больше, потому что в русских сказках волшебник скорее
добрый маг, чем злой, а колдун – скорее злой, чем добрый.].
– Мы уже не в Канзасе, сладенький, – начала Сюзанна, и тут
же с его губ сорвался смешок. – С другой стороны, похоже, но Канзас никогда не
был… вы понимаете, таким пустым.
– Я не понимаю, – возразил Роланд. Внутри у него похолодело,
но сердце стучало часто-часто. Тут повсюду червоточины, разве он им об этом не
говорил? О том, что реальности сливаются одна с другой по мере того, как
слабеет могущество Башни? По мере того как приближается день, когда розу срежет
нож бульдозера?
– В полете ты что-то видел, – продолжал Эдди. Перед тем как
попал в черную землю, которую назвал Тандерклеп. Пианиста Шеба. Который вновь
появился в твоей жизни, не так ли?
– Да, в Талле.
– И рыжеволосого мужчину?
– И его тоже. У него была птица по имени Золтан. Но
встретившись, мы поприветствовали друг друга, как принято: «Долгой жизни тебе и
твоему урожаю». Что-то в этом роде. Я думал, что услышал от него те слова,
когда он пролетал мимо меня в розовом вихре, но тогда он сказал что-то другое.
– Роланд взглянул на Сюзанну. – И я видел твое инвалидное кресло. Прежнее. – И
ты видел ведьму.
– Да. Я…
– Я доберусь до тебя, моя красавица! И до твоей маленькой
собачонки тоже! – прокаркал Джейк Чеймберз, как показалось Роланду,
исключительно удачно копируя Риа.
Стрелок вытаращился на Джейка, у него разве что не отвисла
челюсть.
– Только в кино ведьма летала не на помеле, – продолжил
Джейк. – На велосипеде с корзиной на багажнике [Речь идет о классическом фильме
«Волшебник страны Оз» (1939 г., реж. Виктор Флеминг), снятого по вышеупомянутой
сказке Л.Ф.Баума.].
– Да, и без амулетов, – добавил Эдди. – Режиссер не
догадался, а зря. Говорю тебе, Джейк, в детстве от ее смеха я просыпался в
холодном поту.
– У меня от мартышек по коже бежали мурашки, – поделилась
своими впечатлениями Сюзанна. – Летающих мартышек. Если я начинала думать о
них, то не могла заснуть и забиралась к родителям в постель. И когда засыпала
между ними, они все спорили, кому пришла в голову светлая мысль повести меня на
этот гребаный фильм.
