Два холодных кольца охватили запястья Роланда. Дважды
щелкнуло.
– Отлично, – другой голос. – Теперь ты, сынок.
– Будь я проклят, если дам заковать себя! – По голосу
чувствовалось, что Катберт на грани истерики.
Послышался глухой удар, сдавленный крик боли. Роланд
повернулся и увидел Алена, опустившегося на одно колено, прижимающего левую
руку ко лбу. По лицу бежала кровь.
– Врезать ему еще раз? – спросил Джейк Уайт. Старый пистоль
он держал за ствол. – Я могу, ты знаешь, в такую рань даже приятно размять
руку.
– Нет! – Лицо Катберта перекосило от ужаса и горя. У него за
спиной стояли трое вооруженных мужчин, стерегущих каждое его движение.
– Тогда будь хорошим мальчиком и заведи руки назад.
Катберт, борясь со слезами, подчинился. Наручники на него
надел помощник шерифа Бриджер. Еще двое мужчин подняли Алена на ноги. Он
покачнулся, но устоял. Наручники защелкнулись и на его запястьях. Ален взглядом
встретился с Роландом, попытался улыбнуться. Пожалуй, то был самый жуткий
момент в это ужасное утро. Роланд кивнул Алену и дал себе зарок: никогда в
жизни, даже если он проживет тысячу лет, такого с ним не повторится.
На этот раз Ленджилл заменил галстук шейным платком, но
пиджак, как показалось Роланду, он надел тот же, что и на обед у мэра несколько
месяцев назад. Рядом с ним, раздувшись от важности, стоял шериф Эвери.
– Парни, – изрек шериф, – вы арестованы за преступления
против феода. Конкретно – за предательство и убийство.
– И кого же мы убили? – спросил Ален. У кого-то из мужчин
вырвался смешок, то ли нервный, то ли циничный.
– Мэра и его канцлера, как вы знаете не хуже меня, – ответил
Эвери. – А теперь…
– Как вы могли пойти на такое? – с любопытством спросил
Роланд. Обращался он к Ленджиллу. – Меджис – ваш дом. Я видел на кладбище
могилы ваших отцов. Как вы могли поступить так с родным домом, сэй Ленджилл?
– Я не собираюсь стоять здесь и трепаться с тобой. –
Ленджилл смотрел через плечо Роланда. – Алварес! Приведи его лошадь. Я думаю,
такие классные наездники, как вы, справятся с лошадьми и без…
– Нет, скажите мне, – прервал его Роланд. – Не стесняйтесь,
сэй Ленджилл, вы же привели сюда только друзей, посторонних тут нет. Как вы
могли пойти на такое? Вы изнасиловали бы собственную мать, если б застали ее
спящей с вздернутым платьем?
Рот Ленджилла дернулся, отнюдь не от стыда или раздражения,
его покоробила бестактность Роланда, потом посмотрел на Эвери:
– Трепать языком в Гилеаде их научили, не так ли?
Эвери взмахнул винтовкой, которую держал в руках, занеся
приклад над закованным в наручники стрелком.
– Сейчас я научу тебя разговаривать с достойными людьми,
научу! Только скажи, Френ, и я прочищу ему мозги.
Ленджилл остановил его:
– Не дури. Лежащий он нужен мне только мертвый.
Эвери опустил винтовку. Ленджилл повернулся к Роланду:
– Ты не проживешь достаточно долго, чтобы воспользоваться
моим советом, Диаборн, но я все равно дам его тебе: в этом мире надо держаться
победителем. И следить, откуда дует ветер, чтобы не пропустить момента, когда
он меняет направление.
– Ты забыл лицо своего отца, жалкий маленький червяк, –
отчеканил Катберт.
И добился результата, которого не принесла фраза Роланда об
изнасиловании матери: выдубленные солнцем и ветром щеки Ленджилла на мгновение
полыхнули румянцем.
– На коней их! – рыкнул он. – Я хочу, чтобы через час они
сидели в камере!
5
Роланда так энергично усаживали на лошадь, что он едва не
свалился на землю с другой стороны… свалился бы, если б Дейв Холлис не
поддержал его и не вставил сапог Роланда в стремя. При этом Дейв нервно
улыбнулся стрелку.
– Мне очень жаль видеть тебя здесь, – сказал ему Роланд.
– И я сожалею о том, что я здесь, – ответил помощник шерифа.
– Раз уж вы приехали убивать, лучше бы сделали это раньше. И твоему приятелю не
следовало вести себя так нагло. Зря он оставил на месте преступления свою
визитную карточку. – И Дейв мотнул головой в сторону Катберта.
Роланд и представить себе не мог, о чем толкует помощник
шерифа Дейв, но особого значения это и не имело. В то, что они убийцы, не верил
ни один из этих мужчин, включая Дейва. Хотя, полагал Роланд, по прошествии лет
поверят и будут рассказывать об этом детям и внукам. О великом дне, когда они
схватили предателей.
Стрелок коленями развернул Быстрого и оказался лицом к лицу
с Джонасом. В зеленой шляпе скотовода, старом сером плаще, на широкогрудом
жеребце, который стоял рядом с проселком, ведущим к Великому Тракту. У правого
колена, в кожаном чехле, висела винтовка. Левую полу плаща Джонас отбросил,
обнажив рукоятку револьвера. Его седые волосы, не расчесанные с утра, падали на
плечи.
Он приподнял шляпу, приветствуя Роланда:
– Хвалю. Для тех, у кого только-только обсохло на губах
молоко, вы отлично провели свою партию.
– Старик, – ответил ему Роланд, – ты зажился на этом свете.
Джонас улыбнулся:
– Ты бы это поправил, если бы мог, не так ли? Да, полагаю,
поправил бы. – Он стрельнул взглядом на Ленджилла. – Забери их игрушки, Френ.
Обрати внимание на ножи. Револьверы у них есть, хотя они их никому не
показывали. Однако я знаю чуть больше, чем им хотелось бы. И не забудь про
рогатку этого весельчака. Не так давно он чуть было не снес голову Рою.
– Это вы о рыжем? – спросил Катберт. Конь так и плясал под
ним, поэтому юношу мотало из стороны в сторону, словно циркового наездника. –
Он бы этого и не заметил. Яйца ему еще нужны, но отнюдь не голова.
– Возможно, ты прав. – Джонас наблюдал, как помощники шерифа
собирают дротики и лук Роланда. Рогатку сняли с пояса Катберта вместе с кожаным
футляром, который тот для нее сделал. Помощник шерифа Бриджер взял и мешочек с
металлическими шариками, который также висел на поясе под левой рукой Катберта.
Когда с разоружением покончили, Джонас одарил Роланда
радостной улыбкой:
– Как тебя зовут на самом деле, щенок? Говори, не стесняйся.
На лошади ты сидишь последний раз, и мы оба это знаем.
Роланд молчал. Ленджилл взглянул на Джонаса, изогнул бровь.
Джонас пожал плечами, посмотрел в сторону города. Ленджилл кивнул и пальцем
ткнул Роланда в бок.
