Телеги с кабачками забили дороги. Ярко-оранжевые тыквы и
мешки с морковью перекочевали в сараи. На полях полным ходом убирали картофель.
Деревянные фигуры Хранителей на крыльце продовольственного магазина в Хэмбри
украсили «урожайные» амулеты.
По всему Меджису девушки шили праздничные наряды для ночи
Жатвы (и плакали над ними, если что-то не получалось), мечтая о юношах, с
которыми они будут танцевать в павильоне «Зеленого сердца». Их младшие братья с
трудом засыпали, думая о тех играх, развлечениях и призах, которые сулил им
карнавал. Даже родители иногда лежали без сна, несмотря на гудящие руки и
ноющие от тяжелой работы спины, предвкушая радости ярмарки Жатвы.
Лето ушло, взмахнув напоследок зеленым подолом: пришла пора
сбора урожая.
2
Риа плевать хотела на праздничные танцы и карнавальные игры,
но спалось ей не лучше тех, кто никак не мог дождаться ярмарки Жатвы. Чуть ли
не каждую ночь она до рассвета лежала без сна, голова ее гудела от ярости.
Незадолго до той ночи, когда Джонас держал совет с канцлером Раймером, она
решила напиться, дабы спиртное принесло желанное забытье. И настроение у нее
отнюдь не улучшилось, когда она обнаружила, что бочонок с грэфом практически
пуст: воздух вновь огласили ругательства.
Она уже собралась выдать новую порцию, когда ее осенила
идея. Изумительная идея. Блестящая идея. Она хотела, чтобы Сюзан Дельгадо
отрезала себе волосы. Не отрезала, хотя Риа по-прежнему не понимала, в чем
причина. Зато она узнала о девушке кое-что интересное, не так ли? Кое-что интересное,
нет, очень интересное, более чем.
Риа не собиралась идти с имеющимися у нее сведениями к мэру
Торину: почему-то она надеялась, глупо, по-детски, что мэр забыл и о ее
существовании, и о том, что вручил ей на хранение чудесный хрустальный шар. А вот
насчет девушкиной тетки… Допустим, Корделия узнает, что ее племянница не только
потеряла невинность, но и все более уподобляется шлюхе? Риа не думала, что
Корделия помчится к мэру… женщина эта, конечно, ханжа, но далеко не дура…
однако неплохо запустить кота в голубятню, не так ли?
– Мяу!
Масти, стоявший в полоске лунного света, словно понял, что
хозяйка думает о кошках. Он смотрел на нее с надеждой и недоверием. Риа,
отвратительно улыбаясь, раскрыла ему объятия:
– Иди ко мне, мой драгоценный! Иди ко мне, мой сладенький!
Масти, поняв, что все обиды забыты, поспешил на руки Риа,
громко замурлыкав, когда Риа начала вылизывать его мордочку старым желтоватым
языком. В ту ночь ведьма с Кооса впервые за неделю крепко спала, а когда утром
взяла в руки магический кристалл, розовый туман сразу рассеялся. И весь день
она не отрывала от него глаз, шпионя за людьми, которых ненавидела, ничего не
ела, изредка прикладываясь к кружке с водой. А на закате Риа вышла из транса,
вспомнив, что еще не приступила к реализации осенившей ее идеи. Впрочем, это ее
не огорчило. Она уже знала, что надо делать… а теперь могла увидеть в
хрустальном шаре результаты своих трудов! Все крики и упреки! И слезы Сюзан.
Более всего ей хотелось увидеть слезы униженной Сюзан.
– У меня будет своя жатва, – сказала она Эрмоту, который
взбирался по ноге Риа, подбираясь к тому местечку, где ей и хотелось его
видеть. Мало кто из мужчин может ублажать тебя так, как Эрмот, подумала она,
очень мало. И Риа радостно засмеялась.
3
– Помни о своем обещании, – нервно бросил Ален Катберту,
когда они услышали приближающийся топор копыт. – Держи себя в руках.
– Я помню, – ответил Катберт, но сомнения его не рассеялись.
И когда Роланд, обогнув бункер, въехал во двор, отбрасывая длинную тень в
закатных лучах, нервно сжал кулаки. Потом велел пальцам разжаться, что они и
сделали. А когда Роланд спешился, вновь сжались, впившись ногтями в ладони.
Еще одна стычка, подумал Катберт. О боги, как меня от них
тошнит. Смертельно тошнит.
В прошлый вечер они схлестнулись из-за голубей… опять.
Катберт хотел послать на запад сообщение о цистернах с нефтью, Роланд – нет.
Они поспорили. Да только (и это раздражало Катберта ничуть не меньше
постоянного ноющего шепота червоточины) Роланд не спорил. В эти дни Роланд ни с
кем не спорил. Смотрел на них отсутствующим взглядом, будто в бункере
находилось только его тело. А все остальное, разум, душа, ка, пребывали с Сюзан
Дельгадо.
– Нет, – просто сказал он. – Сообщать об этом поздно.
– Откуда ты знаешь? – заспорил Катберт. – И даже если поздно
ждать помощи из Гилеада, совсем не поздно получить оттуда совет. Неужели ты так
слеп, что не видишь этого?
– Какой совет они могут нам дать? – Роланд, похоже, не
замечал резких ноток в голосе Катберта. Его голос оставался ровным и спокойным.
И совершенно неадекватным, по мнению Катберта, сложившейся критической
ситуации.
– Если б мы знали, нам не пришлось бы гадать об этом, не так
ли, Роланд?
– Мы можем только ждать и остановить их, когда они перейдут
к действиям. Ты ищешь покоя, Катберт, а не совета.
Ты готов ждать, пока можешь трахать ее сколько хочется и
куда хочется, подумал Катберт. Снизу, сверху, сзади или спереди.
– По-моему, у тебя нет четкого представления о происходящем
вокруг, – холодно бросил Катберт. Услышал, как ахнул Ален. Никогда раньше ни
один из них не позволял себе сказать такое Роланду, но слово вылетело, и он
ожидал взрыва. Которого не последовало.
– Есть, – ответил Роланд и прошел в бункер. И вот теперь,
наблюдая, как Роланд снимает с Быстрого седло, Катберт подумал: нет, и ты это
знаешь. Но тебе пора прочистить мозги. Клянусь богами, давно пора.
– Хайл, – приветствовал он Роланда, когда тот принес седло к
крыльцу и положил на ступеньку. – Вторую половину дня провел в трудах и
заботах? – Ален пнул его в щиколотку, но Катберт не отреагировал.
– Я виделся с Сюзан, – ответил Роланд, не считая необходимым
что-то выдумывать.
На мгновение перед мысленным взором Катберта возникла четкая
и ясная картинка: Роланд и Сюзан в какой-то хижине, лучи послеполуденного
солнца проникают в дыры крыши и освещают их. Она наверху, оседлав его, как
жеребца. Катберт видел ее колени, упирающиеся в старые, полусгнившие доски,
напрягшиеся бедра. Видел, какие у нее загорелые руки, какой белый живот. Видел
ладони Роланда, охватывающие чаши ее налитых грудей, сжимающие их, когда ее
тело ходило взад-вперед, видел, как солнце зажигает золотым огнем ее волосы.
Почему ты всегда первый? – мысленно крикнул он Роланду.
Почему именно ты? Пусть поберут тебя боги, Роланд! Пусть поберут!
– Мы провели день в порту, – продолжил Катберт. – Считали
рыбацкое снаряжение и буи. Интересное занятие, не так ли, Ален?
