— Он догадался, — медленно сказал Максим. — Конечно же, он догадался.
— Если и так, он никогда ничего не скажет. Никогда. Никому.
— Да, — кивнул Максим. — Да.
Он попросил метрдотеля принести ему еще виски с содовой. Мы сидели молча, в темном углу, наслаждаясь покоем.
— Я думаю, — взглянул на меня Максим, — что Ребекка нарочно налгала мне. Последний прощальный блеф. Она хотела, чтобы я ее убил. Она все рассчитала. Вот почему она смеялась. Вот почему стояла и хохотала, когда я убивал ее!
Я ничего не сказала. Я продолжала пить бренди с содовой. Все осталось позади. Все было решено и улажено. Все это не имело больше значения. Максиму не с чего было выглядеть таким бледным и встревоженным.
— Ее последняя шутка. Лучшая из всех. И даже сейчас я не уверен, что победа не на ее стороне.
— Что ты хочешь этим сказать? Как она могла победить?
— Не знаю, — сказал он. — Не знаю.
Он залпом выпил второй стакан. Встал из-за стола.
— Пойду позвоню Фрэнку, — сказал он.
Я сидела за столиком в углу. Вскоре официант принес мне первое блюдо. Это был омар. Очень горячий и вкусный. Я выпила еще бренди с содовой. Было так приятно и уютно сидеть здесь. Ничто больше не имело особого значения. Я улыбнулась официанту. Попросила принести еще хлеба. Почему-то я сказала это по-французски. Как спокойно в ресторане, как все тут дружелюбны, как я счастлива! Мы с Максимом вместе. Все позади. Ребекка умерла. Ребекка не может причинить нам вреда. Она сыграла свою последнюю шутку, как сказал Максим. Теперь она нам ничего не может сделать. Через десять минут Максим вернулся.
— Ну, — сказала я, и мой голос донесся до меня откуда-то издалека, — как там Фрэнк?
— У Фрэнка все в порядке. Он был в конторе, ждал моего звонка с четырех часов дня. Я все ему рассказал. Судя по голосу, он очень обрадовался, казалось, у него гора спала с плеч.
— Да, — сказала я.
— Но вот что странно, — сказал Максим медленно, и между бровей у него прорезалась морщина. — Он думает, что миссис Дэнверс уехала из Мэндерли. Насовсем. Исчезла внезапно и никому ничего не сказала. По-видимому, она целый день укладывала свои вещи, собрала все, что было в комнате, до последней мелочишки, а в четыре часа приехал со станции фургон и все увез. Фрис позвонил Фрэнку, и Фрэнк попросил его передать миссис Дэнверс, чтобы она зашла к нему в контору. Он никуда не отлучался, но она так и не появилась. Минут за десять до моего звонка Фрис снова связался с конторой и сказал Фрэнку, что миссис Дэнверс вызывали по междугороднему телефону, и он перевел вызов к ней в комнату; там она и разговаривала. Это произошло примерно в десять минут седьмого. А когда без четверти семь Фрис постучался к ней, комната была пуста. В спальне миссис Дэнверс тоже не оказалось. Ее искали по всему дому, но так и не нашли. По-видимому, она уехала. Должно быть, пошла на станцию пешком через лес. Мимо сторожки она не проходила.
— Ну и прекрасно, — сказала я. — Это избавило нас от лишнего беспокойства. Все равно нам пришлось бы ее уволить. Скорее всего она тоже догадалась. Вчера вечером у нее было такое выражение… Я все время думала об этом, пока мы ехали.
— Мне это не нравится, — сказал Максим. — Мне это не нравится.
— Она ничего не может сделать, — настаивала я. — Если она уехала, тем лучше для нас. Звонил ей, понятно, Фейвел. Должно быть, рассказал о нашем визите к Бейкеру. И передал слова полковника Джулиана. Помнишь, он просил, если будут попытки нас шантажировать, сразу же сообщить ему. Они не осмелятся на это. Слишком опасно.
— Я думаю не о шантаже, — сказал Максим.
— А что еще они могут сделать? Нет, нам надо последовать совету полковника Джулиана и все забыть. Перестать думать об этом. Все кончилось, любимый, осталось позади. Нам следует стать на колени и возблагодарить за это Бога.
Максим не ответил. Он смотрел в пространство невидящим взором.
— Твой омар совсем остыл, — сказала я, — ешь его, любимый. Тебе станет лучше, когда ты поешь, у тебя же совсем пусто в желудке. И ты устал.
Я говорила ему те же слова, что говорил мне недавно он. Я чувствовала себя крепче. Я чувствовала себя сильнее. Теперь я заботилась о нем. Он выглядел таким измученным и бледным. Я переборола усталость и слабость, теперь реакция наступила у него. Это не страшно. Просто он голоден и устал. О чем нам волноваться? Уехала миссис Дэнверс? Ну и слава Богу. Все к лучшему, только к лучшему.
— Ешь, — сказала я, — тебе надо поесть.
Теперь все будет иначе. Я больше не буду бояться прислуги, не буду перед ними робеть. Без миссис Дэнверс я помаленьку научусь вести хозяйство в доме. Я буду ходить на кухню и советоваться с поваром. Они меня полюбят, они станут меня уважать. Скоро все позабудут, что тут когда-то всем распоряжалась миссис Дэнверс. Я и про поместье постараюсь узнать побольше. Я попрошу Фрэнка все мне объяснить. Я знаю, я нравлюсь Фрэнку. И он мне тоже. Постепенно я во всем разберусь, узнаю, как и что делают на ферме, как ведется работа в саду и парке. Может быть, я сама займусь садоводством и со временем даже кое-что изменю. Например, эта квадратная лужайка с фигурой сатира перед окнами кабинета. Она мне не нравится в таком виде. Сатира мы уберем. Есть куча вещей, которым я смогу научиться, пусть не вдруг. К нам станут приезжать гости, даже на несколько дней, и я не буду ничего иметь против. Стану следить, чтобы им приготовили комнаты, поставили цветы, положили книги, вкусно накормили. Это тоже интересно. И у нас будут дети. Ну конечно же, у нас будут дети.
— Ты кончила? — внезапно сказал Максим. — Я, пожалуй, больше ничего не хочу. Только кофе. Черный, очень крепкий, пожалуйста, и счет, — добавил он, обращаясь к метрдотелю.
Я не понимала, почему мы уходим. В ресторане так уютно, зачем нам торопиться? Мне нравилось сидеть, откинув голову на мягкую спинку дивана, и неторопливо строить туманные, но такие приятные планы на будущее. Я была готова просидеть здесь целую вечность.
Я вышла следом за Максимом, зевая и спотыкаясь.
— Послушай, — спросил он, когда мы спустились на тротуар, — как ты думаешь, ты смогла бы спать на заднем сиденье, если бы я тебя укутал пледом? Там есть подушка и мое пальто в придачу.
— Я думала, мы переночуем в гостинице, — озадаченно сказала я. — В какой-нибудь из тех, мимо которых мы всегда проезжаем.
— Да, я знаю, но у меня такое чувство, что нам необходимо вернуться сегодня, хотя бы ночью. Сумеешь ты как-нибудь поспать на заднем сиденье?
— Да, — неуверенно сказала я, — да, вероятно…
— Сейчас без четверти восемь. Если мы тронемся, не теряя ни минуты, то будем в Мэндерли около половины третьего. Дороги сейчас почти пусты.
— Ты так устанешь, — сказала я, — так ужасно устанешь…
— Нет, — он покачал головой. — Ничего со мной не будет. Я хочу вернуться домой. Что-то случилось. Что-то плохое. Я уверен в этом. Я хочу вернуться домой.
