Он положил бинокль в карман и посмотрел на Паппапа. Метис сидел, прислонясь к спинке стула, и поглаживал свои длинные висячие усы.
— Мистер Паппап, я бы хотел пройтись с вами по палубе, если не возражаете.
Выражение лица Паппапа не изменилось. Он встал, вышел вслед за Глинном из библиотеки и направился за ним по широкому коридору.
Снаружи через пролив задувал резкий ветер, взбивая на воде танцующие барашки. По палубе скользили куски льда. Глинн шел впереди, маленький старик за ним по пятам. Так они дошли до возвышения палубы на носу судна. Глинн остановился, прислонился к якорной лебедке и посмотрел на далекий эсминец. Теперь, когда Валленар сделал следующий шаг, проблема заключалась в том, чтобы предусмотреть его дальнейшие действия. Глинн исподтишка глянул на Паппапа, единственного человека на борту, который мог просветить его относительно Валленара. И именно этого человека он понимает хуже, чем любого другого. Глинн обнаружил, что не может предсказать или контролировать действия Паппапа, ходившего за ним как тень. Это почему-то тревожило.
— Сигареты не найдется? — спросил Паппап.
Глинн вытащил из кармана полную пачку сигарет «Мальборо» стоимостью на вес золота и подал ее Паппапу. Старик вскрыл пачку и вытащил сигарету.
— Спичка?
Глинн дал ему прикурить от своей зажигалки.
— Спасибо, парень, — поблагодарил Паппап и глубоко затянулся. — Немного холодно сегодня, да?
— Да, холодно.
Они помолчали.
— Где вы выучили английский, мистер Паппап?
— У миссионеров, где же еще? Я только у них немного и поучился.
— Один из них был не из Лондона случайно?
— Оба, сэр.
Глинн подождал немного, пока Паппап курил. Даже с учетом культурных различий этот человек был для Глинна загадкой, он в жизни не встречал такую непроницаемую и непредсказуемую личность.
Глинн начал издалека.
— Красивое кольцо, — сказал он, указывая небрежно на маленькое золотое кольцо у метиса на мизинце.
Паппап с улыбкой поднял руку вверх.
— Да, чистое золото, жемчуг, два рубина. И все.
— Подарок королевы Аделаиды, я полагаю?
Паппап вздрогнул, сигарета прыгнула во рту. Но он быстро пришел в себя.
— Вы правы.
— А что стало со шляпой королевы?
Паппап посмотрел на него с интересом.
— Похоронили вместе с хозяйкой, как было принято в старину.
— Значит, Фьюджия Баскет была вашей прапрапрабабушкой?
— В некотором смысле можно сказать и так.
Глаза Паппапа оставались прикрытыми.
— Вы выходец из выдающейся семьи.
Говоря это, Глинн пристально посмотрел в глаза Паппапу. А когда тот отвел взгляд, Глинн понял, что этим комментарием достиг ожидаемого эффекта. Тем не менее следовало действовать с величайшей хитростью. У него будет только один шанс войти в доверие к Паппапу.
— Ваша жена давно умерла.
Паппап продолжал молчать.
— Оспа?
Паппап покачал головой:
— Корь.
— Вот как, — удивился Глинн. — Мой дед тоже умер от кори.
Это было правдой. Паппап согласно кивнул.
— У нас есть еще кое-что общее, — продолжал Глинн. Паппап посмотрел на него искоса.
— Мой прапрапрадедушка был капитан Фицрой.
Глинн произнес эту ложь очень спокойно, не моргнув глазом.
Паппап отвел взгляд от моря, но Глинн заметил у него в глазах беспокойство. Глаза всегда выдают. Если, конечно, их не тренировать.
— Странно, как история себя повторяет, — продолжал Глинн. — У меня есть гравюра, на которой ваша прапрапрабабушка еще маленькой девочкой встречается с королевой. Она висит у меня в гостиной.
Для ейган установление семейных связей имеет огромное значение, если верить прочитанной Глинном литературе по этнографии.
Чувствовалось, что Паппап испытывает все большее напряжение.
— Джон, можно мне еще раз взглянуть на кольцо?
Не глядя на него, Паппап поднял свою коричневую руку. Глинн взял ее осторожно, ласково пожимая ладонь. Кольцо он заметил в первый же раз, когда увидел пьяного Паппапа в забегаловке в Пуэрто-Уильямсе. Людям в Нью-Йорке потребовалось несколько дней, чтобы определить, что это такое и откуда взялось.
— Судьба — странная вещь, Джон. Мой прапрапрадедушка, капитан Фицрой, командовавший корветом «Бигл», похитил вашу бабушку Фьюджию Баскет и отвез ее в Лондон познакомиться с королевой. А теперь я похитил вас, — добавил он с улыбкой. — Забавно, правда? Только я не повезу вас в Лондон. Скоро вы снова будете дома.
В тридцатые годы девятнадцатого века было принято привозить с собой со всех концов света аборигенов и показывать их при английском дворе. Фьюджия Баскет через несколько лет вернулась на Огненную Землю на том же «Бигле», со шляпкой и кольцом, подаренными ей королевой. Другим пассажиром на этом корабле был мистер Чарльз Дарвин.
Хотя Паппап по-прежнему не смотрел на Глинна, было видно, что из глаз его уходит беспокойство.
— Что будет с кольцом? — спросил Глинн.
— Пойдет со мной в могилу.
— Нет детей?
Глинн уже знал, что Паппап — последний оставшийся ейган, но он хотел услышать ответ.
Паппап покачал головой.
Глинн кивнул, продолжая держать его за руку.
— Неужели больше никого не осталось?
— Есть несколько метисов, но я последний, кто говорит на языке.
— Должно быть, вам это очень горько.
— У ейган есть старая легенда. И чем старше я становлюсь, тем больше думаю, что она обо мне.
— Что за легенда?
— Когда придет время умирать последнему из ейган, Генукса сам заберет его под землю. И из его костей вырастет новая раса.
Глинн отпустил руку Паппапа.
— И как Генукса заберет последнего из ейган?
Паппап покачал головой:
— Это же все чертовы суеверия, разве не так? Я не помню подробностей.
Глинн не стал настаивать. Это был опять прежний Паппап. Глинн понял, что ему не узнать, удалось ли склонить старика на свою сторону.
— Джон, мне нужна ваша помощь с команданте Эмилиано Валленаром. Его присутствие здесь представляет угрозу нашей миссии. Что вы можете мне о нем сказать?
Паппап вытряхнул из пачки новую сигарету.
— Команданте Валленар появился здесь двадцать пять лет назад. После победы Пиночета.
— Почему?
