В дверь постучали.
— Команданте! — донесся голос Тиммера, офицера-связиста.
— Войдите, — сказал команданте, не поворачиваясь.
В зеркале он увидел, как открылась дверь и вошел Тиммер, а за ним человек в штатском, сытый, благополучный, довольный собой.
Валленар еще несколько раз провел бритвой по подбородку, сполоснул бритву в раковине и повернулся.
— Благодарю вас, мистер Тиммер, — сказал он с улыбкой. — Можете идти. Будьте добры, выставьте пост снаружи.
Когда Тиммер вышел, Валленар с минуту разглядывал человека перед собой. Тот стоял около письменного стола. На губах легкая улыбка, ни малейшего намека на беспокойство. «А чего ему бояться?» — подумал Валленар без злобы. Одно название, что он начальник. У него самый старый во флоте военный корабль и самый худший пост. Кто упрекнет человека, стоящего перед ним слегка выпятив грудь, за то, что тот чувствует себя достаточно важным, чтобы смотреть сверху вниз на бесправного команданте ржавого судна?
Валленар сделал последнюю глубокую затяжку и выбросил окурок в открытый иллюминатор. Положив бритву, здоровой рукой вынул коробку сигар из ящика письменного стола и предложил незнакомцу. Человек пренебрежительно посмотрел на сигары и покачал головой. Валленар взял одну себе.
— Прошу прощения за сигары, — сказал команданте, убирая коробку. — Они очень плохого качества, но военному флоту приходится довольствоваться тем, что дают.
Человек снисходительно улыбнулся, глядя на парализованную руку Валленара. Валленар заметил, что волосы человека сильно напомажены, на руках маникюр.
— Садитесь, друг мой, — предложил Валленар, взяв в рот сигару. — Простите меня, я продолжу бриться, пока мы разговариваем.
Человек сел у письменного стола, элегантно положив ногу на ногу.
— Я понял, что вы торгуете бывшим в употреблении электронным оборудованием: часами, компьютерами, фотокопировальными устройствами и тому подобными вещами.
Валленар замолчал, добривая верхнюю губу.
— Новым и бывшим в употреблении оборудованием, — ответил посетитель.
— Значит, я прав, — сказал команданте. — Примерно четыре или пять месяцев назад, думаю в марте, вы купили некое оборудование — томографический зонд. Этот инструмент используется геологоразведчиками. Набор длинных металлических штоков с компьютером в середине. Это так?
— Мой команданте, у меня большой бизнес. Я не могу помнить каждый кусок старья, что мне приносят.
Валленар повернулся к нему.
— Я не сказал, что это старье. Вы сказали, что продаете новое и подержанное оборудование, не так ли?
Торговец пожал плечами, поднял руки и улыбнулся. Это была улыбка, которую команданте видел раньше бессчетное число раз у мелких бюрократов, чиновников, бизнесменов. Это была улыбка, которая говорила: «Я ничего не буду знать, и я не буду тебе помогать, пока не получу ла мордида взятку». Ту же улыбку он видел на лицах таможенников в Пуэрто-Уильямсе неделю назад. И вот сегодня вместо гнева он чувствует огромную жалость к этому человеку. Этот человек не родился испорченным. Его постепенно развратили. Это был симптом серьезной болезни, которая заявляла о себе повсюду вокруг него.
Глубоко вздохнув, Валленар обошел стол и присел на ближний к торговцу край. Он улыбнулся, чувствуя, как крем для бритья высыхает на коже. Торговец наклонил голову и заговорщически подмигнул. И, сделав это, он потер большим и указательным пальцами друг о друга в интернациональном жесте, положив на стол вторую наманикюренную руку.
Со стремительностью атакующей змеи команданте выбросил руку вперед и вонзил двойное лезвие бритвы в овальный кончик ногтя среднего пальца торговца. Человек резко вздохнул и уставился на команданте глазами, полными ужаса. Тот ответил ему невозмутимым взглядом. Потом сильно дернул бритву, и человек пронзительно вскрикнул, когда ноготь оторвался.
Валленар помахал бритвой, стряхивая окровавленный ноготь в иллюминатор. Затем он вернулся к зеркалу и продолжил бриться. С минуту в маленькой каюте было слышно, как лезвия скоблили кожу да громко стонал торговец. Валленар заметил с некоторым интересом, что бритва оставляет невыбритой полоску у него на лице. По-видимому, какой-то кусочек застрял между лезвиями.
Он снова вымыл бритву и закончил бритье. Сполоснув, вытер лицо и повернулся к торговцу. Тот стоял около стола, раскачивался и стонал, нянчил свой кровоточащий палец.
Валленар достал из кармана платок, наклонился через стол и обернул пострадавший палец торговца.
— Садитесь, пожалуйста.
Торговец сел, тихонько всхлипывая, его челюсти дрожали от страха.
— Вы поможете нам обоим, если ответите на мои вопросы быстро и точно. Вы купили оборудование, о котором я говорил?
— Да, купил, — сразу ответил торговец, баюкая свой палец. — У меня был такой инструмент, команданте.
— Кто у вас его купил?
— Американский художник.
— Художник?
— Скульптор. Он хотел сделать из этого скульптуру в стиле модерн и выставить ее в Нью-Йорке. Оно было все ржавое. Больше ни на что и не годилось.
Валленар улыбнулся.
— Американский скульптор. Как его имя?
— Он не назвал своего имени.
Валленар кивнул, продолжая улыбаться. Торговец теперь очень хотел рассказать всю правду.
— Конечно не назвал. Теперь скажите мне, сеньор… Я же не спросил ваше имя. Какой я рассеянный.
— Торнеро, мой команданте, Рафаэль Торнеро Переа.
— Сеньор Торнеро, скажите мне, у кого вы купили этот инструмент?
— У метиса.
Валленар удивился.
— У метиса? Как его имя?
— Простите… Я не знаю.
Валленар нахмурился.
— Вы не знаете его имени? Осталось всего несколько метисов и еще меньше появляется их в Пунта-Аренасе.
— Я не помню, команданте. Правда, не могу вспомнить.
Страдающие глаза становились все более безумными, по мере того как торговец лихорадочно рылся в своей памяти. По напомаженному лбу стекал пот.
— Он был не из Аренаса, он был с юга.
Неожиданно Валленара осенило.
— Может быть, это был Паппап? Джон Паппап?
— Да! Спасибо! Спасибо, команданте, что напомнили мне. Паппап. Так его звали.
— Он сказал, где это нашел?
— Да. Он сказал, что нашел его на островах. Я ему не поверил. Как там можно найти что-то ценное?
Торговец говорил, захлебываясь словами, словно был не в состоянии достаточно быстро их произносить.
— Я подумал, что он просто набивает цену. — Его лицо просветлело. — Я вспомнил сейчас, что там была еще кирка и странного вида молоток.
