— Простуда, — сказала она. — Перебирает на судне всех по очереди.
— Всего лишь простуда? — спросил чиновник, его брови тревожно выгнулись.
— Ну… — Бриттон замялась. — Наш лазарет переполнен…
— Ничего серьезного, — перебил ее Глинн, голосом, хриплым от слизи. — Возможно, легкий грипп. Вы же знаете, как это на судне, когда все скопились на крошечном пространстве.
Он засмеялся, смех перешел в новый приступ кашля.
— Кстати, мы были бы рады принять вас на борту нашего судна сегодня или завтра, как вам удобно.
— Возможно, в этом не будет необходимости, — сказал чиновник. — При условии, что ваши бумаги в порядке.
Он пролистал бумаги.
— Где разрешение на разработку месторождения?
Основательно прочистив горло, Глинн наклонился над столом и достал из кармана куртки документы на тисненой бумаге с печатями. Взяв их кончиками пальцев, таможенник просмотрел верхний лист, потом, встряхнув кистью руки, перешел к следующему. Он положил документы на исцарапанную крышку стола.
— Я огорчен, — сказал он, печально покачав головой. — Но они не по форме.
Макферлейн заметил, как двое других таможенников переглянулись.
— Неужели? — удивился Глинн.
Атмосфера в комнате неожиданно изменилась, в ней было напряженное ожидание.
— Вам придется привезти из Пунта-Аренаса правильную форму, — сказал таможенник. — Тогда я ее проштампую, а до тех пор подержу ваши паспорта у себя.
— Это и есть правильная форма, — сказала Бриттон, ее голос стал жестким.
— Позвольте мне об этом позаботиться, — обратился к ней Глинн по-английски. — Я думаю, они хотят получить деньги.
Бриттон вспыхнула.
— Что? Они хотят взятку?
Глинн сделал успокаивающий жест рукой:
— Спокойно.
Макферлейн смотрел на этих двоих и задавался вопросом, естественны ли их действия или это лишь игра.
Глинн обратился к таможенному чиновнику, на лице которого застыла фальшивая улыбка.
— Может быть, мы могли бы купить правильные формы прямо здесь?
— Такая возможность есть, — ответил таможенник. — Но они очень дорогие.
С громким сопением Глинн поднял свой портфель и положил его на стол. Несмотря на его грязный и поношенный вид, таможенник взглянул на портфель с плохо скрытым предвкушением. Глинн отстегнул пряжки, поднял крышку, делая вид, что скрывает от чилийцев содержимое портфеля. Внутри были еще бумаги и десять пачек американских двадцатидолларовых банкнот, стянутых резинками. Глинн достал половину пачек и выложил их на стол.
— Этого будет достаточно? — спросил он.
Чиновник улыбнулся и откинулся на спинку стула, составив пальцы домиком.
— Боюсь, что нет, сеньор. Лицензии на разработку месторождений очень дороги.
Он отвел свой изощренный взгляд от раскрытого портфеля.
— Тогда сколько?
Чиновник сделал вид, будто что-то подсчитывает в уме.
— Еще столько же, тогда будет достаточно.
Наступило молчание. Затем Глинн молча достал из портфеля остальные пачки купюр и положил их на стол.
Для Макферлейна словно разрядилась напряженная атмосфера. Чиновник собрал на столе пачки. Бриттон выглядела возмущенной, но сдерживалась. Двое таможенников, сидевших на скамейке у печки, широко улыбались. Единственным исключением была вновь появившаяся поразительная фигура, что выскользнула из задней комнаты на каком-то этапе переговоров и осталась у двери. Это был высокий мужчина с коричневым, словно ножом вырезанным лицом и проницательными черными глазами, густыми бровями и заостренными ушами, что придавало ему очень значительный, мефистофельский вид. Он был в чистой, но потертой форме чилийского военного флота с какими-то золотыми нашивками на плечах. Макферлейн обратил внимание, что его левая рука по-военному вытянута вдоль бока, правая лежит на животе, а парализованная кисть изогнута коричневой запятой. Человек посмотрел на таможенников, на Глинна, на деньги на столе, и его губы тронула легкая презрительная улыбка.
Пачки денег были теперь разложены на четыре стопки.
— Как насчет квитанции? — спросила Бриттон.
— К сожалению, это не в наших правилах, — ответил таможенник, развел руками и снова улыбнулся.
Быстро отодвинувшись назад, он убрал одну стопку денег к себе в стол, две другие передал таможенникам на скамейке.
— Для сохранности, — объяснил он Глинну.
Последнюю стопку денег он протянул человеку в морской форме, который был занят пристальным разглядыванием Макферлейна. Положив здоровую руку поверх больной, моряк деньги не взял. Таможенник подержал их мгновение, потом стал что-то быстро говорить приглушенным голосом.
Человек в форме ответил коротко по-испански, затем шагнул вперед и повернулся к группе Глинна, его глаза светились ненавистью.
— Вы, американцы, думаете, что все можете купить, — сказал он на правильном английском. — Нет, не можете. Я не такой, как эти продажные чиновники. Оставьте при себе ваши деньги!
Таможенник резко заговорил, тряся пачкой банкнот перед ним.
— Не дурите, возьмите деньги.
С легким щелчком Глинн аккуратно закрыл портфель.
— Это фарс, и вы все это знаете. Нас грабят, — сказал моряк, переходя на испанский.
Он плюнул в сторону печки. В наступившей тишине Макферлейн ясно расслышал шипение плевка на горячем металле.
— Грабят? — удивился чиновник. — Что вы имеете в виду?
— Вы думаете, американцы пришли бы сюда за железом? — спросил моряк. — Тогда вы дураки. Им здесь нужно что-то другое.
— Скажите нам, мудрый команданте, зачем же они здесь?
— На острове Десоласьон нет железа. Их могло сюда привести только одно. Золото!
После некоторой паузы чиновник рассмеялся низким горловым, невеселым смехом. Он повернулся к Глинну.
— Золото? — заговорил он более резко, чем раньше. — Поэтому вы здесь? Чтобы украсть у Чили золото?
Макферлейн взглянул на Глинна. К своему ужасу, он увидел виноватый взгляд и такой откровенный страх на лице Глинна, который мог бы вызвать подозрения у самого нерадивого чиновника.
— Мы здесь, чтобы добывать железную руду, — сказал Глинн как-то совершенно неубедительно.
— Я должен вас проинформировать, что лицензия на добычу золота будет гораздо дороже, — сказал таможенник.
— Но мы здесь, чтобы добывать железную руду.
— Ну хорошо, хорошо, — успокоил его таможенник. — Давайте поговорим по-дружески. Не будем создавать ненужных проблем. Ваша история про железо…
