Они мою хотят запомнить смерть.
ХХХIII.
Не слышал? Но заполнил воздух звук!
Зовет в ушах, как колокольный звон.
И тысячи забытых мной имен
Бросаются ко мне. Движенья рук
И глаз, и шепот: «Мы с тобою, друг!»
Нахлынули огнем со всех сторон.
XXXIV.
Они пришли сюда, на склон холмов,
Меня направить на последний шаг.
Я вижу их. Они — моя душа.
Ждет верный рог. Я к вызову готов.
И здесь, на перекрестье всех миров,
Я протрубил…
Авторское послесловие
Иногда я думаю, что написал о книгах цикла «Темная Башня»
больше чем о самой Темной Башне. Эти писания включают в себя растущий раз от
разу синопсис (или «Краткое содержание») в начале пяти первых томов и
послесловия (по большей части совершенно не нужные и, если смотреть на них по
прошествии времени, раздражающие) в конце каждого. Майкл Уилен, великолепный
художник, который иллюстрировал как первый том, так и этот, последний, показал
себя и первоклассным литературным критиком, когда, после прочтения гранок
«ТБ-7» высказался в том смысле, и с такой непривычной для слуха прямотой, что
довольно таки легкомысленное послесловие, которым я снабдил эту книгу, вносит
диссонанс и неуместно. Я прочитал послесловие еще раз и понял, что он прав.
Первая половина этого написанного с добрыми намерениями, но
действительно не вяжущегося с предыдущим текстом эссе можно найти в виде
вступления в любом из четырех первых томов; она называется «О сути
девятнадцати». Я уже подумал о том, чтобы оставить седьмой том безо всякого
послесловия: пусть открытие Роланда на вершине Башне станет моим последним
словом в этой истории. Но потом понял, что целесообразно затронуть еще один
момент, более того, необходимо затронуть. Я говорю о моем присутствии в моей же
книге.
У этого литературного приема есть умный научный термин
«метареализм». Я его ненавижу. Я ненавижу его претенциозность. Я в этой истории
только по одной причине: с какого-то времени знал (сознательно — после
написания «Бессонницы» в 1995 г ., подсознательно — временно потеряв след отца
Доналда Каллагэна ближе к концовке «Жребия»), что многие из моих произведений
так или иначе соотносятся с миром Роланда и его историей. Поскольку написал их
именно я, предположение о том, что я — часть ка Роланда показалось мне
логичным. Моя идея состояла в том. Что использовать цикл историй о Темной Башне
как некое подведение итогов, объединение максимального количества из написанных
ранее произведений под крылом одной и той же истории. Опять же, речь тут идет
не о претенциозности (и надеюсь, цикл этот таковым не кажется), а только о
способе показать, как жизнь влияет на искусство (и наоборот). Думаю, если вы
прочитали последние три тома, то поймете, что в этом контексте они подводят
основу под мои разговоры об уходе на отдых. В каком-то смысле, мне теперь
нечего сказать. После того, как Роланд достиг своей цели… и я надеюсь, читатель
увидит, что, найдя Рог Эльда, стрелок, возможно, найдет путь к разрешению своих
проблем. Может, даже к искуплению грехов. Все ведь подчинялось одной цели —
дойти до Башни, вы понимаете (моей, точно так же, как и Роланда), и она,
наконец, достигнута. Вам, возможно, не понравится то, что нашел Роланд на
вершине, но это уже совершенно другой вопрос. И не пишите мне на сей предмет
сердитые письма, потому не стану я на них отвечать. Сказать мне об этом больше
нечего. Меня самого такая концовка не сильно радует, если вы хотите знать
правду, но это правильная концовка. Собственно, единственная концовка. Вы
должны помнить: я все это не выдумываю; всего лишь записываю то, что вижу.
Читатели будут рассуждать о том, насколько «реален» Стивен
Кинг, появившийся на этих страницах. Ответ: не так, чтобы очень, хотя тот
Стивен Кинг, которого встретили Роланд и Эдди в Бриджтоне («Песнь Сюзанны»)
очень похож на Стивена Кинга, каким он, помнится, был в то время. Что же
касается Стивена Кинга, который появляется в этом завершающем томе… давайте
скажем так: моя жена попросила меня не давать фэнам этого цикла очень уж точной
информации о том, где мы живем и какие мы на самом деле. Я с этим согласился.
Не потому, что хотел (я думаю, один из приводных ремней — прорыв выдуманного
мира в мир реальный). Дело в том, что мое писательство — часть не только моей
жизни, но и ее, и она не должна нести какие-либо неудобства из-за того, что
любит меня и живет со мной. Поэтому я сильно подправил географию западного
Мэна, доверяя читателям в том, что они поймут, почему я это сделал. Так что,
если у вас возникнет желание заглянуть к нам и поздороваться, пожалуйста, еще
раз подумайте, прежде чем выезжать из дома. У меня и моих близких гораздо
меньше возможностей на уединение, чем нам бы хотелось, и у меня нет желания еще
больше сужать эти рамки, уж не обессудьте. Я знакомлюсь с вами через мои книги.
Позвольте им стать и вашим средством знакомства со мной. Этого достаточно. А от
лица Роланда и его ка-тета (теперь распавшегося, увы) я благодарю вас за то,
что пришли и разделили со мной их приключения. Ни на один проект в моей жизни я
не положил столько сил, и я знаю (никто не знает этого лучше меня), что
полностью успешным назвать его нельзя. Да и разве может быть таковой хоть одно
произведение, созданное воображением? Тем не менее, я не отдам назад ни одной
минуты, из того времени, что прожил в где и когда Роланда. Эти дни в Срединном
и Крайнем мирах были удивительные. В эти дни мое воображение работало так
четко, что мог унюхать запах пыли и услышать треск кожи.
Стивен Кинг
21 августа 2003 г .
