— Если я спрошу, откуда я знаю тебя… или откуда ты пришла… —
он замолкает, пристально смотрит на нее, потом продолжает, -…или как вышло, что
я уже тебя люблю?..
Она улыбается. Это так приятно, улыбаться, и при этом
половина лица больше не болит, поскольку того, что там было (кажется, какой-то
шрам, она уже не помнит), уже нет.
— Сладенький, — отвечает она, — могу только повторить, это
долгая история. Со временем ты ее узнаешь… ту часть, которую я еще помню. И,
вполне возможно, нам предстоит кое-какая работенка. Для компании, которая
называется «Тет корпорейшн». — Она оглядывается, потом спрашивает. — Какой
нынче год?
— 1987-й, — отвечает он.
— А ты живешь в Бруклине? Или, может, в Бронксе. Молодой
человек, которого привели сюда сны и звучащие в голове голоса (с чашкой
горячего шоколада в руке и вязаной шапочкой с надписью «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА»
в заднем кармане), начинает хохотать.
— Господи, да нет же! Я из Уайт-Плейнс! Приехал на поезде с
братом. Он тоже здесь. Решил поближе посмотреть на белых медведей.
Его брат. Великий маг и знаменитый наркоман. У нее падает
сердце.
— Давай я тебя с ним познакомлю.
— Нет, правда, я…
— Слушай, если мы будем друзьями, тогда тебе придется
подружиться и с моим младшим братом. Мы очень близки. Джейк! Эй, Джейк!
Она не замечала мальчика, который стоял у ограждения,
отделяющего среду обитания белых медведей от остального парка, но теперь он
поворачивается, и ее сердце чуть не выскакивает из груди. Джейк машет рукой и
направляется к ним.
— Ты снилась и Джейку, — говорит ей Эдди. — Только по этой
причине я знаю, что не рехнулся. Во всяком случае, не рехнулся больше, чем
другие.
Она берет Эдди за руку, эту знакомую, любимую руку. И когда
его пальцы сжимают ее, думает, что сейчас умрет от счастья. У нее будет много
вопросов, конечно, вопросы будут, но на этот момент главный для нее только
один. И когда снегопад усиливается, и снежинки все в большем количестве
начинают падать на его волосы, ресницы, плечи, она его задает.
— У тебя и Джейка… какая у вас фамилия?
— Торен, — отвечает он. — Это немецкая фамилия.
Прежде чем кто-то из них успевает сказать что-то еще, к ним
присоединяется Джейк. Мне говорить вам, что с того самого момента все трое жили
счастливо? Я этого не скажу, потому что так не бывает. Но счастье у них было.
И ОНИ ЖИЛИ.
Жили под сенью луча, который связывает Медведя Шардика и
Черепаху Матурин, проходя через Темную Башню, и иногда даже становились
свидетелями его волшебства.
Вот и все.
Этого достаточно.
Скажите, спасибо.
Найденная (кода)
1
Я рассказал всю историю до конца и доволен. Она — из тех
историй (и я готов поставить на это последний доллар), которые добрый Бог
припасает напоследок, полная чудовищ, чудес и путешествий. Теперь я могу
остановиться, отложить перо, дать отдохнуть натруженной руке (только, возможно,
не навсегда; рука, которая пишет истории, живет сама по себе, и иной раз
становится беспокойной, ей вновь хочется ухватить перо). Я могу закрыть глаза
на Срединный мир и те миры, что лежат за ним. Однако, кое-кому из вас, а именно
вам принадлежат уши, без которых ни одна история не проживет и дня, скорее
всего, меня не одобрят. Вы суровы, ориентированы на конечную цель, не верите,
что вся прелесть в самом путешествии, а не в его завершении, сколько бы раз вам
не доказывали обратное. Вы — из тех несчастных, кто все еще путает занятия
любовью и жалкую струйку, которая выпрыскивается в последний момент этих
занятий (оргазм, в конце концов, есть способ, к которому прибегает Бог, чтобы
сказать нам, что все закончилось и пора спать). Вы — те жестокие, кто отрицает
Серые небеса, куда уходят усталые персонажи, чтобы отдохнуть. Вы говорите, что
вам хочется знать, как все сложилось. Вы говорите, что хотите последовать за
Роландом в Башню; вы говорите, что именно за это заплатили свои деньги, это то
шоу, которое вы пришли посмотреть.
Я надеюсь, что многие из вас знают, не это главное. Не в
развязке дело. Я надеюсь, вы пришли, чтобы послушать историю, а не для того,
чтобы торопливо пролистывать страницы, спеша добраться до концовки. Чтобы
узнать концовку, достаточно сразу открыть последнюю страницу и прочитать, что
там написано. Но концовки бессердечны. Концовка — закрытая дверь, которую ни
один человек (или Мэнни) не может открыть. Я написал много концовок, но лишь по
той же причине, по какой надеваю штаны перед тем, как утром выйти из спальни:
таков уж обычай этой страны.
Поэтому, мой дорогой Постоянный Читатель, вот что я вам
скажу: вы можете остановиться здесь. Вы можете сделать так, что вашим последним
воспоминанием об этой истории станут Эдди, Сюзанна и Джейк в Центральном парке,
первый раз вновь собравшиеся вместе, слушающие, как школьный хор поет «Что это
за дитя». Вы можете даже представить себе, что рано или поздно Ыш (скорее
всего, в собачьем обличье, с длинной шеей, странными, с золотыми ободками
глазами и лаем, который иногда очень уж напоминает человеческую речь)
присоединиться к ним. Это будет прекрасно, не правда ли? Я вот так думаю. И
очень уж близко к счастью. Так же близко, как государственная служба, вот что
сказал бы по этому поводу Эдди.
Если вы пойдете дальше, то, уверяю вас, будете разочарованы.
Более того, у кого-то может разбиться сердце. У меня на поясе остался только
один ключ, и он может открыть только одну, последнюю дверь, на которой
написано:
То, что находится за дверью, не упрочит вашу любовь к жизни,
на вырастит волосы на вашей лысине, не добавит пять лет от отпущенному вам
сроку в этом мире (не добавит и пяти минут). Нет такого понятия, как хэппи-энд
[121]
. Не встречал ни одной, сравнимой с «жил-был когда-то».
Концовки бессердечны.
Концовка — еще один синоним для слова прощай.
2
Вы все еще здесь?
Очень хорошо, тогда пошли. (Вы слышите мой вздох?) Вот
Темная Башня, на краю Крайнего мира. Смотрите на нее, прошу вас.
Смотрите на нее очень хорошо.
Вот Темная Башня на закате.
3
Он подошел к ней, ощущая самое странное из чувств: будто уже
бывал здесь; Сюзанна и Эдди называли его dejа vu.
Розы Кан'-Ка Ноу Рей раскрывались перед ним вдоль тропы к
Темной Башни, желтые солнца, сияющие в глубине их бутонов, казалось,
разглядывали его, как глаза. И шагая к этой серо-черной колонне, Роланд ощущал,
что соскальзывает из того мира, какой знал всю свою жизнь. Он выкликал имена
своих друзей и близких, как, собственно, и обещал самому себе, выкликал их в
сумерки, во весь голос, потому что не было больше необходимости сберегать
энергию для борьбы с зовом Темной Башни. Сдавшись ему на милость (наконец-то),
он испытал величайшее облегчение в своей жизни.
