Ксения приуныла.
- А я такая злая, что его мечте сбыться не позволяю. Так?
- Ты его мать, тебе лучше знать.
- У Говорова жуткая манера привязывать к себе людей,
- в лёгком возмущении проговорила Ксения. - Вот почему Ванька его никак забыть
не может? Я не понимаю... Илья был с ним всего ничего.
- Ванька очень хотел папу. Он его нашёл.
- Илья ему не отец!
Лена кивнула.
- А я тебе повторяю, ткни в Говорова пальцем и скажи
- это не твой папа. Ксюш, мне ли тебя учить? В какой-то момент дети остро хотят
знать правду. Ясности хотят. Ты Ваньке этой правды не дала, он её нашёл сам. Он
выбрал себе папу, который его устраивает. И он будет его ждать... Сколько? Кто
ж это знает?
Степнова в досаде прикусила губу.
Опять Говоров. Кругом и всюду Говоров.
За несколько дней он сумел перевернуть её жизнь с ног
на голову, и даже его уход ничего не исправил. Он теперь живёт где-то далеко,
своей интересной жизнью, а она продолжает сражаться с его тенью, которая
неотступно следует за ней по пятам.
А теперь ещё и Ванька!..
Как она объяснит сыну, что Илья Говоров не его папа?
Что это просто дядя, который провёл с ним несколько дней и что, скорее всего,
больше в их жизни не появится. Потому что ни к чему.
Потому что не нужен, потому что чужой.
Как она всё это объяснит пятилетнему ребёнку, если
самой себе объяснить до сих пор не может? Потому что сама до сих пор плачет
ночами, уткнувшись в подушку. Как сумасшедшая листает глянцевые журналы,
надеясь увидеть там его фотографию, и мало того, зачем-то записала в телефонную
книжку нового мобильного телефона его номер. Зачем, спрашивается, ей номер,
если она никогда на него не позвонит?
К тому же, его номер до сих пор наизусть помнит, без
всяких записей.
Хотя, жаловаться ей грех. Всё-таки её новая жизнь
сложилась. Ксения создала её из ничего, наступив себе на горло, и тем самым
заглушив судорожные рыдания. Только первые дни после свадьбы Ильи ходила,
словно в воду опущенная, никак не могла прийти в себя. Тогдашнее её состояние
нельзя было назвать потрясением или разочарованием, которое она чувствовала
после истории с Вадимом, когда Старков её не просто бросил, а предал и
растоптал.
Из-за Ильи она страдала. Она ни в чём его не винила,
просто тосковала безумно, скучала так, что кричать хотелось в голос. Обижаться
на Говорова было не за что, он ей никаких обещаний не давал, а вот расстаться с
ним было сложно. Просто отпустить от себя, договориться с самой собой, что
сможет со временем забыть и вспоминать об "их днях" с теплотой. И
только. Очень сложно было смириться с тем, что они друг другу чужие люди, как
раньше. Что всё вернулось на круги своя.
Наверное, это была любовь.
Наверняка утверждать это Ксения не рисковала, зачем
бессмысленно душу травить? Всё уже в прошлом, а теперь жить воспоминаниями,
пусть и прекрасными, она не хотела. Нужно учиться смотреть в будущее и не
оглядываться.
Работа у Сазоновой Ксению неожиданно затянула.
Поначалу было трудно освоиться, было непривычно не заниматься чёткой и ясной работой,
когда всё расписано, каждый час рабочего дня, и невозможно изменить или
поменять что-то местами, чтобы всё не испортить. А Сазонова работала по
вдохновению, по щелчку пальцев, по озарению, и поначалу Ксения никак не могла к
этому привыкнуть. Не получалось также, по щелчку, включаться в работу, ловить
на лету идею и тут же выдавать свою. Со "своими" было труднее всего.
Ксении всё время казалось, что она говорит что-то не то и не так. И все смотрят
на неё, слушают с недоумением и вот-вот засмеются, ведь, как ей казалось,
предлагала она жуткую ерунду. Но никто не смеялся, наоборот, прислушивались, а
когда одна из её идей воплотилась в жизнь, Степнова на самом деле запрыгала от
радости. Было такое чувство, что снова диплом защитила. Появился азарт, хотелось
работать и получать от этого удовлетворение. Хотелось всех удивить, доказать
самой себе, к тому же было очень интересно, у Лены было просто море идей и
реализовывать их, и потом радоваться результату было очень приятно.
А ещё Сазонова помогала ей войти в новую жизнь, гордо
вскинув голову. Ксения за её помощь цеплялась, потому что самой иногда ещё было
страшно принимать важные решения. Требовался дельный совет, а порой и хороший
нагоняй. Правда, нагоняи она теперь регулярно получала от родителей, но те
пытались её именно ругать и отговорить, а подруга наставляла на путь истинный.
Очень трудно было избавиться от постоянного присмотра
и опеки родителей. Они никак не хотели понять её желания жить самостоятельно и
отпускать от себя не хотели. Раньше Ксения очень боялась с ними спорить,
огорчать их каким-то своим особым, отличающимся от их, мнением. Страшно было
остаться непонятой, одной со своими мыслями и проблемами... В их семье принято
было считать, что от её самостоятельных решений, проблемы придут непременно, и
решать их придётся ей самой, а потом возвращаться в отчий дом, мучаясь
угрызениями совести и стыдясь своей слабости и глупости. И поэтому решиться
было очень трудно. Особенно на первый разговор. Нужно было постараться убедить
родителей, что она, наконец, повзрослела, набралась смелости, и готова
рискнуть. Точнее, не рискнуть, это неправильное слово. Она начнёт жить. Сама,
не оглядываясь назад и не обращая внимания на свои страхи.
Разговор с родителями вышел очень тяжёлым. Отец
всячески пытался её вразумить, разубедить, даже запугать трудностями и
грядущими проблемами. Пытался воззвать к её совести и просил подумать, если не
о них, так хотя бы о ребёнке, которого она обрекает на голодную жизнь в чужой
квартире. Намекал на своё давление и хватался за сердце. Но Ксения упрямо
стояла на своём. Хоть и не спорила, ногами не топала и не кричала, просто
сказала:
- Мне нужно начать жить. Самой. Я уже взрослая.
Родители переглянулись и неловко замолчали.
Правда, потом отец осторожно попытался донести до неё
истину, которую неразумная дочь никак не могла понять. Что одной ей с Ванькой
не справиться. Ксения ответила, что просто обязана попробовать. Обязана, потому
что иначе будет чувствовать себя слабой и никчёмной.
На это у отца аргументов не нашлось, и вскоре Ксения
с Ванькой оказались в чужой квартире. То есть, не совсем в чужой. Теперь это
был их дом, хоть и временно. Но зато отдельный, только их. Ксении нравилось
думать именно так. И даже не слишком презентабельный вид съёмной квартиры
настроения не портил.
Снять квартиру в Москве было удовольствием дорогим.
Но Ксении повезло. Родители, приняв и осознав её решение, обзвонили всех
знакомых, и через дальних родственников и их знакомых, нашли ей жильё. В
пятнадцати минутах ходьбы от их дома, правда, квартира была в панельном старом
доме, и ей срочно требовался ремонт. Этим и занялись, и на это Ксения истратила
большую часть отложенных денег, остальные заплатила хозяйке, оплатив аренду на
полгода вперёд. Небольшая двухкомнатная квартирка была обставлена мебелью, и от
родителей Ксения перевезла только Ванькин диванчик и его вещи и игрушки, без
которых он не мог обойтись. Многое ещё надо было купить, пришлось попросить у
Лены аванс, чтобы сделать новый дом хотя бы уютным, и наполнить его разными
бытовыми мелочами и не совсем мелочами.
