— Дядька приехал. Виктор Васильевич.
И точно, из черной «Волги» показался Колесников в
сопровождении двоих мужчин: один был среднего роста (Колесникову доставал до
плеча), упитанный, а второй высокий и, несмотря на жару, в темном костюме.
— Это кто ж такие будут? — насторожился Петрович,
посмотрел на нас и вдруг заявил:
— Марш все в ванную.
— Зачем? — растерялись мы, а Чугунок так даже
побледнел, решив, что заставят мыться.
— Кто знает, зачем их нелегкая принесла? — не
очень доходчиво пояснил Петрович, но Родионов неожиданно согласился и потащил
нас в ванную.
— А Кузю куда? — едва не налетев на пса,
догадалась спросить я. — Вдруг он залает?
— Не залает, — обиделся Чугунок и обратился к
Кузе:
— Смотри, не тявкай, мы прячемся.
— Только вот от кого? — озадачилась я. Неожиданно
выяснилось, что в крохотной ванной Петровича мы разместиться не можем, там
просто не хватает места. Чугунок, схватив Кузю за ошейник, нырнул в шкаф в
прихожей и сам прикрыл дверь, мы же замерли в ванной, кое-как втиснувшись в
пространство между раковиной и стиральной машиной, а хитрый Петрович дверь в
ванную плотно закрывать не стал. — Зачем все это? — придя в себя,
шепотом поинтересовалась я у Родионова.
— Понятия не имею, — ответил он, но тут в дверь
позвонили, и мы замолчали. Шаркая и что-то насвистывая, Петрович отправился
открывать, крикнув:
— Иду, иду. — Пенсионера он слегка переигрывал,
должно быть, с непривычки. Я услышала, как открылась дверь, а вслед за этим
раздался голос Колесникова:
— Здравствуйте, Иван Петрович.
— Витя, добрый день. Заходи…
— Знакомьтесь, Иван Петрович, это мои коллеги: Эдуард
Евгеньевич и Сергей Львович.
— Очень приятно, прошу на кухню. Супруга моя сегодня
пирожками балует.
— Спасибо, Иван Петрович, в другой раз, мы по делу… Дарья
Сергеевна в настоящее время у вас находится?
— Дарья? Нет. А что случилось?
— Ничего не случилось. Ровным счетом ничего. Мы просто
хотели с ней поговорить.
— Домой к ней зайдите. Должно быть, у себя она…
— Иван Петрович, а вы ничего не путаете? С улицы Кирова
она на вашем «Москвиче» уехала.
— Так точно. И была доставлена мною к своему дому.
— А Родионов тоже был доставлен или вышел по дороге?
— Никак нет. Саша на Кирова остался ждать своих.
— Иван Петрович, — теряя терпение, слегка повысил
голос Колесников. — Я не знаю, каким местом думает Родионов, но вы-то
разумный человек и должны понимать: мы можем выйти на преступную группировку
только с помощью Дарьи Сергеевны. Она не только видела убийцу, она говорила с
ним, и он прекрасно понимает, какой угрозой она для него является, и непременно
попытается…
— Ее укокошить, — подсказал Петрович не без
ядовитости.
— Скажем так, он начнет ее искать, а мы его опередим…
— Оно конечно. Если бог даст, а если ему недосуг и он
скажет: «Сами разбирайтесь»?
— Ясно, — хмыкнул Колесников. — Значит,
Родионов решил прятать от следствия важного свидетеля? Надеюсь, он понимает,
чем это ему грозит. И вы, дорогой Иван Петрович…
— Я-то здесь при чем? — изумился бывший
участковый. — Ребятенок прибег, помощи просит, я Сашке Родионову позвонил
и тебе, и ходу… Слава богу, поспели вовремя. А если бы не поспели? Привез ее
домой… вот и вся моя вина.
— Где Дарья Сергеевна? — не выдержал Колесников.
— Не могу знать. Собиралась Сеньку, племянника, к
родителям везти. Говорит, смотри, что делается, какой тут отдых, сберечь бы
парня… Должно быть, уехала.
В прихожей пала тишина, мы, затаив дыхание, ждали. «Неужто с
обыском пойдут»? — думала я.
— Что ж, — подал голос один из гостей, —
думаю, продолжать разговор дальше не имеет смысла. Надо найти Родионова, надает
ему начальство по шее, глядишь, соображать начнет, что к чему, и перестанет
заниматься самодеятельностью.
В прихожей появилась Людмила Федоровна и ласково пропела:
— Здравствуйте. Что ж ты, Петрович, людей возле порога
держишь? Проходите, выпейте чаю.
— Спасибо, Людмила Федоровна, — ответил
Колесников. — Времени нет. Всего доброго.
Дверь закрылась, щелкнул замок, а мы с облегчением
вздохнули.
— Ты что такое замыслил, старый? — осведомилась
Людмила Федоровна, выждав пару минут.
— Тихо, — шикнул Петрович. — Ну как под
дверью стоят?
Ванную мы покинули на цыпочках и уставились на Петровича.
— Дарья, — всплеснула руками хозяйка, — да в
чем дело-то?
Я пожала плечами, а бывший участковый погрозил жене пальцем:
— Не свирепствуй, Люся, без твоих вопросов голова
кругом. В кухню нам, пожалуй, нельзя, в окно увидеть могут. Здесь посидим.
Мы сползли на пол как по команде, причем первой там
очутилась Людмила Федоровна и, не спуская с меня глаз, дважды перекрестилась:
— Свят, свят…
— Слыхал, что задумали? — начал Петрович,
обращаясь к Родионову. — А Витька, сукин сын, надо же… был бы жив его
отец, по головке бы не погладил. Живого человека вместо приманки… И ведь все
непременно напортят… Второе пришествие и то проворонят, а все как есть командиры.
Этот маленький, важный такой, не знаешь, что за птица?
— Неразглядел.
— А что случилось? — подала я голос. Все
посмотрели на меня, а Родионов вздохнул.
— Я думаю, что тебе в самом деле надо уехать, —
сказал он. — В конце концов, у тебя отпуск.
— А как же Синий?
— Синий — моя работа. Он убийца, место его в тюрьме, и,
можешь мне поверить, я его туда пристрою. Конечно, на это потребуется время. У
тебя отпуск большой?
— Большой. Послушай, Саша, зачем мы от Колесникова
прятались? И как я могу уехать, если я свидетель. Вдруг понадобится Синего
опознать?
— Когда понадобится, я тебя найду. А ну как он еще
раньше тебя опознает? В кустах с шишкой на затылке оказался я, а не он. Теперь
понятно?
— Не очень, — честно созналась я. — Виктор
тоже хочет Синего поймать.
