Лучше бы мне спросить его о погоде, он так разозлился,
отвесил мне пощечину и зачем-то пнул ногой мои ноги. Понятно, что он придурок и
нервы у него шалят, таких, как он, лучше не раздражать, говорить с ними надо
ласково и во всем соглашаться. Умные мысли пришли в мою голову с некоторым
опозданием, а сначала, схлопотав пощечину, я подобралась и, ориентируясь по
свету фонаря, ударила ногами своего мучителя. Он матюгнулся, послышался шлепок,
довольно громкий, а фонарь отлетел в сторону, освещая мрачный подвал без окон и
дверей, как мне показалось, и парня на полу, который к этому моменту уже
вскочил и направился ко мне. А я тяжко вздохнула, потому что сразу узнала его:
бывший Синий пиджак, теперь Черная водолазка. Встречаться с ним в такой
обстановке я не планировала, особенно теперь; парень этот, который и с виду был
не подарок, здорово на меня разозлился и, кажется, даже имел на это основания.
Достал нож, слегка согнувшись и припадая на левую конечность, приближался ко
мне с явным намерением примерно меня наказать. По его перекошенной физиономии я
поняла, что удар достиг цели и мало мне сейчас не покажется.
— Ах ты, шлюха, — рявкнул он и полоснул ножом по
моей груди, я попыталась уйти от удара, и все же нож задел плечо, я сцепила
зубы, чтобы не заорать, и вновь попыталась достать его ногами, но теперь он был
значительно осмотрительнее, и ничего у меня не вышло. Правда, у него тоже,
ножом он махал по большей части бестолково и, как я вскоре поняла, для
устрашения. Разрезал в трех местах джинсы и дважды наловчился задеть руку.
— Слушайте, вы ж хотели поговорить, — выбрав
время, напомнила я, желая отвлечь его от мысли разрезать меня на куски.
Надо заметить, прыжки малость утомили парня, выглядел он не
очень и дышал с трудом.
— Успеется, — заявил он и еще немного поскакал, я
только головой покачала, так глупо это выглядело, да и у меня вид, должно быть,
не очень, кручусь на верхней части нижних конечностей, трачу массу энергии, и
тоже без видимой пользы. Глупо выглядеть я не люблю (да и кому это
понравится?), разозлилась и решила, что мне следует прекратить валять дурака и
всерьез подумать о своей безопасности, парень явный псих, а с такими не шутят.
Я стала дышать с трудом, почти так же, как Синий, сделала несколько неверных
выпадов, в общем, дала понять, что устала, надеясь, что парень подойдет
поближе. И он почти подошел, я расслабилась, выжидая удобный для удара момент,
а этот гад вдруг отошел в сторону и, противно хихикая, заявил:
— Дураком меня считаешь, да?
— В каком смысле? — обиделась я.
— Вот это видела? — Он извлек пистолет и
продемонстрировал его мне. — Будешь дергаться, пристрелю.
— Я бы и не дергалась, если бы вы вели себя
прилично, — проворчала я, устраиваясь поудобнее. Пистолет на меня произвел
впечатление, и я по настоящему загрустила: с такой штуковиной в самом деле
шутки плохи. — Вы чего-то про мента спрашивали, — вздохнула я.
— Точно. — Он подобрал фонарь и устроился на
корточках в нескольких метрах от меня.
— А про какого? — решила я уточнить на всякий
случай.
— Про того, что возле тебя отирался.
— Родионова? — Тут острая боль кольнула меня в
сердце, и я спросила:
— Он жив?
— Кто?
— Родионов, разумеется.
— Жив, наверное.
— А куда он делся?
— Отдыхает в кустах.
— Ясно, — покусывая губу, кивнула я. — Вы
что, его по голове ударили, как меня?
— Ага.
— Тогда он скорее всего жив, голова у него крепкая.
Слушайте, это вы были в квартире Турка?
— Ага, причем очень надеялся встретиться с тобой после
того, как Турок сыграл в ящик. Но тут появился какой-то придурок, а внизу еще
два никак не могли расстаться. Пришлось уходить, не пожелав тебе спокойной
ночи.
— Иногда мне везет.
— Это ты заперла дверь на чердак?
— Конечно.
— Так я и думал. Ты что, видела, как я поднимался по
пожарной лестнице?
— Я видела тень и подумала, что ошиблась, не то
позвонила бы в милицию. Решила проверить и…
— Значит, это мне повезло.
— Выходит, что вам. Вы зачем Колю убили, из мести? За
то, что он этих кавказцев — в скотомогильник?..
Синий присвистнул:
— Ну, девочка…
— А фотография у вас?
— Какая фотография? — не понял он.
— Фотография, которую вы забрали у мертвого Зюзи.
— А… а. У меня, храню на память.
— По-моему, это глупо. Фотография — улика, разве вы не
понимаете? Лучше бы вы вернули ее мне.
— Слушай, психованная, ты вообще-то понимаешь, во что
вляпалась?
— Ну… я понимаю, что вляпалась. Но если вы меня в
подъезде не убили, может, обойдется? — Он опять хихикнул и даже головой
покачал, но голос, когда он заговорил, звучал строго:
— Значит, менты знают про хачиков и связали с ними
убийство Зюзи?
— Конечно, — удивилась я, вспомнила, что говорил
Родионов, и решила немного пофантазировать:
— А Колесников считает, что найти вас будет нетрудно.
Вы как-то связаны с братом Зюзи, потому что Зюзя хорошо вас знал и знал этих
самых хачиков. А когда увидел, как они отъезжают на джипе Турка, заволновался и
сообщил вам. Родионов думает, что вы из команды Шмеля. Вы извините, я не знаю,
как его зовут правильно, и называю как Родионов, не в обиду вам и этому Шмелю
будет сказано, так вот, и Турка вы вроде бы убили из мести. А Колесников — это
тот, что из отдела по борьбе с организованной преступностью… Так вот, он
сказал, что вы точно из команды Шмеля, но перекинулись к Морозу и что Мороз о
наркотиках от вас узнал, Турка вам приказали убить, потому что для Мороза он
стал опасен. Милиция могла выйти на его машину.
— За Турком следили, — в глубокой задумчивости
заявил Синий.
