— Я уже завязал. Честно. Вот только оклемаюсь маленько.
У меня работа нервная, эти… стрессы, то да се… бывает, и сорвешься. Но не
часто, раза три-четыре в год, а так я в завязках.
— Ага, — презрительно согласилась я, а Коля,
кашлянув, сказал:
— Ладно, давай, загляни на огонек, все равно тоску
гоняешь.
— Ничего я не гоняю, — обиделась я, повесила
трубку и пошла к Турку. Он сидел в своем любимом кресле, и чувствовалось, что
до «завязок» ему еще далеко.
— Дарья, — глядя на меня с некоторым беспокойством
и легким подхалимством в голосе, сказал Турок. — Ты б пожрать чего
приготовила, а?
— Очень мне надо, — возмутилась я. — Заходи,
посидим, а потом выясняется, что сидеть я должна в кухне и даже не сидеть, а
стоять возле плиты. А у меня, между прочим, отпуск.
— Хочешь, в Сочи слетаем? — легко предложил Коля.
— Не хочу, — обиделась я.
— А на Канары? Загранпаспорт у тебя есть?
— Есть. На Канары тоже не хочу, а еще больше не хочу на
кухню. — Но пошла и минут тридцать стряпала ужин, злобно ворча при этом.
Коля, учуяв запах, появился в кухне, устроился за столом, предварительно достав
из холодильника две бугылки пива, и смотрел на меня, глупо ухмыляясь.
— Дарья, слышь-ка, — начал минут через пять, выпив
пивка. — Может, ты ко мне переедешь?
— Зачем это? — хлопнув перед ним тарелку с
макаронами и тремя котлетами, осведомилась я.
— Ну, как зачем… затем. Ты мне вообще нравишься… и
внешне, и как человек, тебе годов-то сколько, замуж пора. Сейчас девки в
семнадцать лет замуж выскочить торопятся.
— Твое ли это дело, замужем я или нет? —
разозлилась я.
— Я же не в том смысле… Мы это… характерами подходим.
— Ничего подобного, я водку не люблю.
— А кто ее любит? Говорю, завязал, уже сегодня. Видишь,
пиво пью. А насчет того, чтоб переехать, подумай.
— Нечего мне думать, жуй котлеты и отстань от меня с
глупостями.
До одиннадцати я слушала болтовню Турка, вымыла посуду и
отправилась к себе, через полчаса он позвонил и спросил:
— Ты чего делаешь?
— Спать легла.
— Хочешь, я приду?
— Не хочу.
— Тогда ты приходи. — Я бросила трубку и пошла на
кухню выключить свет, затем заглянула в ванную и проверила входную дверь.
Проходя в спальню мимо кухни, испуганно замерла: чья-то тень мелькнула за
оконным стеклом. А что, если Коля решил взобраться в мою лоджию по примеру
классических влюбленных?
— Вот придурок, — вздохнула я, подошла к
распахнутой двери на лоджию и ее заперла. Лоджия была пуста, я опять вздохнула,
на этот раз с облегчением, и пробормотала:
— Придурок.
Потом зачем-то прокралась к входной двери и заглянула в
«глазок». Холл выглядел как обычно, а дверь в Колину квартиру была плотно
закрыта. Постояв так не меньше десяти минут и ничего не дождавшись, я
посоветовала себе лечь спать. И тут мое внимание привлек некий звук: кто-то
осторожно поднимался по лестнице. Вскоре я увидела мордастого Васю, он взглянул
на мою дверь, я испуганно отшатнулась, точно он мог меня видеть, а когда я
вновь приложилась к «глазку», Вася нагло подслушивал под дверью Турка,
прижавшись к ней ухом. «Что делается», — возмущенно подумала я, чувствуя
себя героиней шпионского фильма. Вася выпрямился, отстранился от двери и
позвонил, при этом оперся рукой на дверной косяк, явно симулируя опьянение.
Однако старался он напрасно, дверь Турок не открыл. Вася позвонил еще дважды, и
весьма настойчиво, постоял с полминуты и начал спускаться. То, что Колька дома,
сомнений у меня не вызывало, я бы услышала, как хлопнула входная дверь. А Васе
он не открыл, увидев его в дверной «глазок», решил, что общаться им ни к чему.
И все же в мою душу закралось беспокойство. Я метнулась к телефону и набрала
номер Турка. Длинные гудки. Очень возможно, что он спит. Повторный звонок
ничего не дал. Я вновь направилась к двери, открыла ее, а затем начала вести
себя странно: вдруг ни с того ни с сего присела и таким манером покинула
квартиру, бесшумно закрыв дверь. На четвереньках я прокралась к лестнице на
третий этаж и только там приняла вертикальное положение. Как я и предполагала,
дверь на чердак была не заперта. Я вглядывалась в темноту, боясь пошевелиться,
что, если здесь кто-нибудь прячется? А за моей спиной открытая дверь.
Подкрадется сзади… Я прижалась к стене, споткнулась, что-то звякнуло, а я,
присев на корточки и пошарив вокруг руками, подняла с пола какой-то
металлический штырь, видимо кусок арматуры. Несколько секунд я размышляла:
вооружиться им или заблокировать дверь? Что, если Вася решит подняться на
чердак и мы столкнемся нос к носу? Я сунула штырь за ручку двери и попробовала
запор на прочность. Вряд ли он сможет ее открыть. Воодушевленная этими мыслями,
я выбралась на крышу и через минуту зависла над окнами Турка. В гостиной горел
свет, створка одного окна была распахнута настежь, балконная дверь тоже
открыта. Спустившись на угловой выступ и изогнувшись так, что рисковала
свернуть себе шею, я заглянула в открытое окно. В гостиной работал телевизор,
но Турка не было видно. Зазвонил телефон, до смерти меня напугав, Колька не
появился. Прошло минут десять, ноги затекли от неудобной позы, пора было либо
сматываться отсюда, либо приступать к решительным действиям. Я остановила свой
выбор на решительных действиях, уцепилась за карниз, совершила
головокружительный переход до балкона и благополучно на него приземлилась, а
потом шагнула в гостиную.
— Колька! — позвала я громко, надеясь, что он
обрадуется моему появлению, раз хотел раскошелиться на Канары, и не станет
задавать вопрос: откуда меня черт принес. — Колька! — еще раз
крикнула я, обогнула диван и увидела Турка. Он лежал, раскинув руки, уткнувшись
носом в ковер. — Допился, — покачала я головой, теперь его нежелание
отвечать на звонки стало понятно. А между прочим, я из-за этого придурка жизнью
рисковала… От большой обиды я легонько ткнула Турка носком туфли и тут заметила
кое-что еще. На ковре под его головой было мокрое пятно, и выглядело оно крайне
подозрительно. Я рухнула на колени, приподняла Колькину голову и заорала: висок
разворочен выстрелом, череп снесен примерно на одну треть, в таком виде голова
функционировать не может, из этого следует, что Турок мертв. —
Господи, — пролепетала я и кинулась к телефону.
