— Конечно, однако как родители, так и немногочисленные
знакомые в один голос твердят, что неприятностей от него не было. Его сестра
приходила каждый вторник, готовила, стирала и пыталась навести порядок в
квартире. Он нигде не работал, и фактически его содержали родственники. Он
врал, что посещает какие-то курсы, занимается компьютером, а деньги, что ему
давали, тратил на наркоту. Судя по всему, давали достаточно, парню вполне
хватало, так что от криминала он был далек. Но его за что-то убили, причем не
обкуренный приятель, который, шваркнув его по башке табуреткой, свалился рядом
и спал до появления милиции, а затем, обливаясь слезами, твердил, что ничего не
помнит, а профессионал, который тщательно спланировал убийство.
— И они были знакомы. Ведь Зюзя сказал: «Это ты?»
— Точно. Значит, Зюзя случайно узнал что-то такое, о
чем знать не должен был.
— И что же он узнал?
— А вот этого я вам сказать не могу, потому что сам не
знаю.
Я кивнула и уставилась на свои руки, а Родионов на меня.
Соображала я с трудом, но результатом осталась довольна.
— Все дело в фотографии Сенькиной любимой
девушки, — твердо сказала я, потратив на раздумья что-то около десяти
минут. — Упырь сказал, что Зюзя обратил внимание на какую-то машину и
записал ее номер. Для того Упырь и фотографию отдал. И вы сами видели: у
мертвого Зюзи в руке был зажат клочок фотографии. Предположим, он показывал ее
убийце, не фотографию, конечно, а этот самый номер, а убийца в этот момент
задушил его.
— Думаю, вы правы, — кивнул Родионов. — Все
дело в том, что было написано на фотографии.
— Номер машины.
— Машин в нашем городе много. Вот если бы мы знали этот
номер, тогда выйти на убийцу не составило бы особого труда.
Я прикусила губу и с большой неохотой предложила, сообразив,
что другого способа узнать номер нет:
— А что, если поговорить с Упырем? Вдруг он его
запомнил?
— Я тоже об этом подумал. Да вот беда, Упыря нигде нет,
а вместе с ним и троих его дружков. Я схватилась за сердце.
— Неужели вы думаете… ведь они же дети…
— Я думаю, что эти дети удрали из города, сообразив,
что оставаться здесь для них небезопасно. — Не успела я с облегчением
вздохнуть, как Родионов добавил:
— Тактика в корне неверная, потому что вечно пребывать
в бегах хлопотно, а у них к тому же и денег нет. Боюсь, неизвестный Синий
пиджак при большом желании сможет их найти быстрее нас, и тогда… — Он развел
руками, а я вторично схватилась за сердце.
— Что же делать? — пролепетала я. — Ведь не
можем мы… А с родителями вы говорили? — Тут я вспомнила, что собой
представляли родители Упыря, и вздохнула, Родионов тоже вздохнул, а потом
поднялся из-за стола.
— Что ж, Дарья Сергеевна, сегодня в двадцать два
ноль-ноль жду вас возле стадиона.
— Да, конечно, — кивнула я, провожая его до
входной двери. Он как-то очень хитро мне подмигнул и исчез, а меня вновь стали
одолевать сомнения. Может, он мне нарочно все рассказал, чтобы заставить
действовать? Например, Родионов ждет, что я кинусь разыскивать Упыря и попытаюсь
его укокошить, тут-то меня и возьмут с поличным. Дурацкий план, а у Родионова
совсем ума нет, если он додумался до такого. Но Упыря действительно необходимо
найти. Во-первых, потому что Синий пиджак опасен и Клюквин очень рискует, а
во-вторых, нельзя позволить убийце безнаказанно разгуливать на свободе, а
установить его личность, не зная номера машины, я не могу… значит, нужно
узнать, что там Зюзя написал на фотографии.
Тут я перевела взгляд на часы и начала нервничать:
купальщикам давно надлежало вернуться, а во дворе они так и не появились. Я
разозлилась, а потом перепугалась и решила пойти их поискать. Речка не так
далеко, а на тот случай, если мы разойдемся, можно оставить записку. Только я
покинула двор, успев запугать себя к этому моменту до легкой икоты, как увидала
Кузю, он сидел возле скамейки, еще не обсохший окончательно после купания.
Заметив меня, зевнул, а я, пошарив вокруг взглядом, обнаружила племянничка и
Чугунка — они покупали мороженое.
— Где вас носит? — крикнула я и понеслась, как ураган,
домой. Мальчишки и собака едва за мной поспевали. Мудрый Кузя ненавязчиво
поотстал и укрылся в своей конуре, Чугунок хотел свернуть туда же, но я
пресекла его попытку улизнуть от нагоняя, схватив за руку. Моего терпения
хватило только на ужин, я молчала, сурово хмурясь, а потом заявила:
— Со двора ни шагу. Черт-те что творится, а вас где-то
носит.
— Мы ж купаться ходили, жарко.
— К родителям отправлю, там еще жарче.
К чему придраться еще, я не знала и, наказав Сеньке вымыть
посуду, а также пропылесосить всю квартиру, вышла на улицу. Ноги сами понесли
меня в парк. Прошмыгнув мимо фонтана, я раздвинула ветви акации и уставилась на
беседку. Она была совершенно пуста. Поглазев на нее несколько минут безо
всякого толку, я прошлась по скверу, высматривая компанию Упыря. Прямо за
парком был овраг, где устроили импровизированную помойку. До ближайших домов
рукой подать, но место укромное, и мальчишки здесь частенько жгли костры. Овраг
зарос иван-чаем, я посмотрела вниз и спускаться себе отсоветовала: вполне можно
шею свернуть.
— Как они здесь лазают? — проворчала я и, не
придумав ничего умнее, громко свистнула.
Примерно через минуту в районе моих ног показалась
физиономия мальчишки лет двенадцати, который, посмотрев на меня с легким
недоумением, поинтересовался:
— Чего надо?
— Ты Упыря видел?
— Сегодня? Нет.
— А где он, не знаешь?
— Откуда? — Парень вроде бы обиделся.
— А кого из его ребят видел?
— Сегодня? Никого. В беседке пусто.
— Это я и без тебя знаю. — Постояв немного, с
гневом разглядывая иван-чай, где точно по волшебству исчез мальчишка, я
вернулась в парк. Он точно вымер, ни одной живой души. Сатанея, я направилась в
сторону ночного клуба, второго, после парка, злачного места в нашем районе.
Здесь мне повезло больше. Возле гаража, метрах в ста от дверей клуба, группа
подростков пила пиво, по очереди прикладываясь к трехлитровой банке. Завидев
меня, молодежь присмирела, разговоры стихли, а шесть пар глаз уставились на
меня. Обладатель седьмой пары попытался смыться, сиганув за гараж, но я
рявкнула:
— Сахаров! — И он не замедлил возникнуть через
некоторое время. Будущая звезда российского спорта увлеченно разглядывал свои
кроссовки, приобретая окраску спелого помидора.
