— Ради всех нас перечисли «подарки», которые ты оставил полиции.
Муска уныло начал перечислять:
— Сумку с инструментами. Там был ломик, отвертка, молоток, изолента, ножницы по металлу…
— И следы ДНК, в достаточном количестве, чтобы осудить тебя за взлом, поджог, а возможно, и за покушение на убийство, — перебил Драко.
— Меня не выследили.
— Пока.
— На меня нет досье в полиции, — возразил Муска. — Мои отпечатки пальцев и генетический код нигде не зафиксированы.
Драко ударил его по лицу.
— Не усугубляй некомпетентность дерзостью. Относись ко мне с уважением, которого я заслуживаю, как Хранитель Внутреннего круга.
Муска прижал ладонь к загоревшейся щеке.
— Приношу извинения.
Драко обвел взглядом сумрачный зал:
— Грус, нельзя ли сделать так, чтобы улики исчезли?
— Потерялись?
Драко кивнул.
— Пока ничего не получится. Помимо прочего, есть еще нападение на полицейского. Но чуть позже, думаю, можно вмешаться.
— Ладно. — Он снова обернулся к Муске: — Кто-нибудь видел твое лицо?
— Полицейский не видел, было темно. А вот сын… Уверен, что он меня видел.
Драко обратился ко всем присутствующим:
— Известно ли, что с ним?
Самый маленький, рыжеволосый брат Форнакс, в честь созвездия Печь, ответил:
— Он в больнице в Солсбери, серьезных повреждений нет, но его оставили на ночь. Завтра, а может, и сегодня днем выпишут.
Спокойным уверенным голосом заговорил Грус:
— Смотрители будут сообщать о его передвижениях.
— Хорошо. — Драко еще не закончил с допросом Муски. — Уточним: в доме ты не нашел ничего, указывающего на нас?
— Ничего. Я обыскал все комнаты. Внизу и наверху. Там сотни — если не тысячи книг, но никаких записей, документов и писем с упоминаниями Святых и Ремесла.
Снова заговорил Грус:
— Возможно, он до конца оставался верным.
Драко считал иначе:
— Нам известна твоя любовь к утраченному брату, но ты в нем ошибся. Его самоубийство не только не-своевременно — это эгоистичный поступок, который грозит катастрофой. Он знал, что нам предстоит и чего от него ждут.
Хранитель вновь переключил внимание на Муску:
— Ты абсолютно уверен, что ничто в доме не указывает на нас и наше Ремесло?
— Если что и было, теперь нет. Я уверен, что огонь уничтожил в кабинете все.
Гнев и тревога Драко улеглись. Может быть, забытые инструменты — цена, которую пришлось уплатить за очищающий огонь, сохранивший тайну Ремесла. Но самая серьезная проблема осталась нерешен-ной. Натаниэль Чейз играл важнейшую роль в судьбе Ремесла. Ключевую роль во второй фазе Ритуала.
Теперь, когда его не стало, его место должен занять другой.
И быстро.
15
Меган Беккер, аккуратно расправив длинную темно-серую юбку, села на стул рядом с кроватью Гидеона.
— Итак, что же с вами стряслось?
— Боюсь, я мало что помню.
Она оглянулась на стоявшую рядом сестру:
— Нет ли здесь места, где мы могли бы поговорить наедине?
Сестра на секунду задумалась.
— Есть комната для осмотров дальше по коридору. — Она указала рукой. — Займите ее. Переверните табличку на двери, чтобы вас не беспокоили.
Меган снова повернулась к Гидеону:
— Вы сможете встать?
— Конечно. Я здоров. — Он медленно спустил ноги с кровати, стараясь, чтобы не задралась больничная пижама. — Извините за мой вид. — Он кивнул на свои лодыжки, торчавшие из полосатых фланелевых штанин.
Они вошли в смотровую, и сестра оставила их вдвоем.
Меган повернула табличку с надписью «Занято», закрыла дверь и выдвинула из-за стола два стула.
— Так что же с вами случилось после того, как вы уехали из полицейского участка?
Гидеон почувствовал себя глупо.
— Я как-то заранее ничего не продумал. Когда мы с вами расстались, я сообразил, что мне негде ночевать, и появилась идея поехать в дом отца и заночевать там. Думаю, в глубине души меня туда тянуло.
— Вполне естественно.
— Возможно. В общем, задняя дверь оказалась взломана. Я вызвал службу «999» и пошел взглянуть.
Она закинула ногу на ногу.
— Вам следовало дождаться патрульной машины. Разве они не сказали вам, что надо их ждать?
Он такого не помнил, но не хотел никого подставлять.
— Наверно, сказали. Я просто хотел убедиться, что не зря поднял тревогу.
— Судя по всему, не зря.
— Да. Я увидел в кабинете человека. Он поджигал дом.
— Как? Что именно он делал?
Картина отчетливо предстала перед глазами археолога.
— В одной руке — в левой — он держал пачку бумаги и поджигал ее зажигалкой, такой маленькой, дешевой.
— Одноразовой. «Бик»?
— Что-то в этом роде. Он поджег бумаги, потом от них шторы и собирался поджечь отцовский стол.
— И тогда вы на него бросились?
— Ну, не совсем так. Сначала я захлопнул дверь и запер его внутри. Потом сообразил, что придется выпустить, иначе он погибнет.
— У иного возникло бы искушение оставить его там.
— И у меня возникло.
— Хорошо, что вы ему не поддались. Если бы вы это сделали, я сегодня утром предъявила бы вам обвинение.
— Знаю.
Она разглядывала его. Он ученый, не борец. Из тех мужчин, которые выглядят достаточно большими и крепкими, чтобы постоять за себя, но за всю жизнь так и не могут этому научиться.
— Итак, вы открыли дверь, и он тут же бросился на вас?
— Примерно так. Он оттолкнул меня с дороги, а я обхватил его за пояс, как в регби. Но с ног не свалил, и он принялся бить и пинать меня.
Она оценила синяки. Выглядят необычно.
— Он сильно рассек вам щеку. Судя по отметине, я бы сказала, что у него на пальце было кольцо, возможно с печатью.
— Я не заметил. Просто больно было.
— Представляю. — Она подняла с пола сумочку. — Вы не возражаете, если я сделаю снимок? След очень четкий.
— Делайте.
Она сняла чехол с крошечного «Кибера» и чуть не ослепила его вспышкой.
— Извините, — сказала она из-за объектива. — Еще всего один.
