Он посмотрел на часы. Почти час ночи. Он проголодался и вымотался. Так устал, что не было сил спуститься вниз и приготовить поесть. Он дал себе слово прочесть еще одну страницу и на этом закончить до утра.
И скоро пожалел об этом. От следующей записи у него застыла кровь.
«Гидеон знает только, что его мать умерла от смертельной болезни. В слове „рак“ хорошо одно — оно так страшно, что отбивает охоту к расспросам, особенно у ребенка. Надеюсь, он проживет жизнь, так и не узнав, что это была ХЛЛ, не узнает, что болезнь наследственная. Я полагаюсь на Святых, на заключенный с ними союз, на мою чистую кровь, которую я отдал, чтобы очистить кровь сына».
Он перечитал еще раз. Голова гудела, не в силах воспринять написанного. Только ключевые слова: рак, наследственность, ХЛЛ — остро застряли в мозгу.
ХЛЛ.
Что это такое? Есть ли это у него?
Убьет ли его это?
43
Мастер прохаживался по надежному темному кругу Святых, обратив взгляд к далеким звездам, крошечным как булавочные проколы. Ночное небо было черной лавиной, безграничной тайной, темным ураганом, обрушивающимся на сонные головы невежд. Его долг — смотреть вместо них. Понимать вместо них. Спасать от их собственной глупости. В невидимых завесах, в черных потоках небес он ощущал движение, вращение колеса созвездий, летаргию Лирид, нетерпение наступающей, смертоносной Дельты Возничего. Он чувствовал пульс прилива, движение ветров над океаном, разрастающуюся трещину в земном ядре.
Простодушные, как всегда, сбегутся ко времени летнего солнцестояния, украсив головы бусинами, молитвенно простирая руки. В тщеславной надежде на безумную любовь и подстегнутые наркотиками восторги. Они тонут в собственной наивности. Все до одного. Даже те, кто причисляет себя к мудрецам, не понимают, не догадываются, что суть — не в восходе солнцестояния, а в наступающем за ним полнолунии.
Равновесие. Неизменное равновесие. Так многие видят лишь очевидное. Боги, как великие фокусники, дурачат нас, отвлекая внимание. Только избранные способны прозреть сквозь космическую иллюзию. Пусть слепцы простираются ниц перед ослепительным блеском солнцестояния. Спасение приходит в сумерках, с возвышением луны.
Мастер знал, как важно недоступное взгляду. Крестьяне испокон веков учили этот, главный урок. Урожай, который мы видим, зависит от незримого. Темноту земли должно любить и почитать так же, как светочи небес. Древние знали — как знали и их потомки, — что невидимым силам роста, скрытым в земле, необходима пища. Им нужны кровавые трапезы, стуки костей, прохлада могил. Ученые говорят, что кровь питает почву необходимым азотом, но дело не только в химии. В крови содержится нечто иное. Душа. И чем больше получает почва, тем более она требует.
Через сорок восемь часов солнцестояние соберет к Стоунхенджу десятки тысяч людей. Невежды будут шуметь и плясать, подобно бабуинам. Будут, подобно пещерным людям, взбираться на камни. Будут уверять, что их коснулась желанная энергия.
Если бы они знали правду! Жестокую правду. Ведь к тому времени круг опустеет. Святые спустятся в Святилище.
Мастер улыбался, уходя. Завтра он вернется и начнет свое паломничество. Он обратит мольбу к каждому из богов и впитает божественный дух каждого. Он станет их сосудом, вратами сквозь черную землю к древнему храму под нею.
44
Эрик Денвер почти двадцать лет возглавлял охрану семьи Лок. Мужа, жены, а теперь и дочери. Был для всех них ангелом-хранителем. Том Лок сделал себе многомиллионное состояние. Став вице-президентом Соединенных Штатов, он поневоле должен был принять покровительство секретной службы. Но когда дело зашло о Кейтлин, он заупрямился. Твердо решил, что его единственная дочь получит более личную и приватную охрану. Так появился Эрик. Учитывая непокорный нрав дочери, он подписался на серьезную работу. Наверняка в Вашингтоне стали бы болтать языками, знай неулыбчивые личности из коридоров власти хотя бы половину выходок, которые ему пришлось прикрывать во время ее учебы в Великобритании. Эрик представлял вице-президенту ежедневный доклад, но кое о чем умалчивал. Девчонке нужно хоть немного свободы. Даже он видел, как душат ее непрестанное внимание и строгие рамки. Так что порой, как сегодня, он кое на что закрывал глаза. Незадолго до полуночи прикатили шесть ее подружек и ввалились в коридор перед ее квартирой. В руках сумочки и бутылки шампанского. С ними были шестеро мускулистых юнцов — прямо с армейских плакатов. Большие коротко стриженные головы, бицепсы вроде мячей для регби, глаза стеклянные от выпивки и наркотиков. Эрик со своим напарником Леоном перекрыли дорогу пьяной компании.
— Клуб закрыт, ребятки, — сказал он, узнав в лицо пару девиц. — Давайте на выход.
Самый высокий из парней — блондин из тех, с кем мало кому охота связываться, — качнулся вперед.
— Мы ничего плохого не хотим, братишка. Просто заглянули в гости к Кейтлин.
Эрик поднял бровь. Ему не понравилось обращение «братишка» от белого юнца.
— Сегодня никаких гостей, дружок. У мисс Лок важная встреча: с чашкой какао и телешоу.
Блондин, кажется, совсем решил прорываться силой, когда Кейтлин открыла входную дверь. Четыре девчонки завизжали с пьяным восторгом и бросились к ней. Парни двинулись следом, но двое тел охранителей загородили дверь. Из встроенной в стену стерео-системы рванулась музыка — «Блэк-айд пиз».
Парни затеяли с телохранителями игру в гляделки, но тут из квартиры снова выскочили две девчонки. Одна бросилась на шею Эрику и попыталась влепить ему поцелуй. Эрик оторвал ее от себя и поставил на пол. Она разгладила голубое с блестками платье для коктейлей.
— Пожалуйста, впусти нас, Эрик, ну, пожа-алуй-ста! Нельзя же держать Кейтлин под замком. Ей тоже нужно повеселиться.
Девчонка пахла спиртным и духами, полосканием для рта и дезодорантом.
— Брось, Джини, давайте по домам. Ты же знаешь, Кейтлин на сегодня хватит веселья.
Настроение резко переменилось. Один из парней повернулся спиной и рявкнул:
— Хрен с ним, Джини, пойдем! — Он с приятелем потащил к лифту пару девиц. — Ладно, пойдем к китайцам!
Остальные отозвались на его призыв. Одна хохотушка оступилась и сломала каблук. Леон подхватил ее, и она похромала к выходу с туфлей в руке.
Дверь квартиры захлопнулась. Голос Кейтлин прокричал изнутри:
— Вот уж спасибо!
Эрик улыбнулся, прислушиваясь к шуму лифта, потом вернулся к двери квартиры и негромко постучал.
— Кейтлин, мы просто присматриваем за тобой.
— Идите вы! Я ложусь спать.
В глубине квартиры хлопнула еще одна дверь. Он оглянулся на Леона.
— Могло быть хуже.
— Это как же?
Эрик усмехнулся:
— Если бы пришлось их впустить. Вот тогда у нас была бы работенка.
