— Ваша жена отдыхает, — заверила его медсестра, когда они подъехали к палате, охраняемой еще одним агентом.
— Спасибо, Патти. Я бы хотел войти один, если вы не возражаете.
— Разумеется, господин президент. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите кнопку вызова сестринского поста.
Охранник открыл дверь, и Джеймс сам въехал в палату на кресле-каталке, оставив агентов в коридоре. Как только закрылась дверь, он поднялся и подошел к больничной койке.
Тереза уже перенесла две операции по поводу травмы головы, полученной, согласно официальной версии, в «автомобильной аварии». Ей восстановили раздробленную скулу и сделали трепанацию черепа, чтобы откачать кровь из образовавшейся после удара гематомы. Врачи всякий раз предупреждали, что повреждения мозга очень серьезные, его жена в состоянии псевдокомы
[33]
и, возможно, останется такой навсегда.
Конечно же, Джеймс изображал горюющего супруга, который готов на все ради сохранения жизни жены, и требовал проведения операций.
Он смотрел на ее обритую голову, трубочки, уходящие и в нос, и в вену, закрытые глаза.
— Ты выглядишь ужасно, Тереза, — он сел на краешек кровати. — Врачи объяснили мне разницу между комой и псевдокомой. Кома характеризуется полным отсутствием связи с окружающим миром. У тебя так называемое частичное отсутствие связи. Они говорят, есть вероятность, и немалая, что ты меня слышишь. Очень на это надеюсь.
Он похлопал ее по руке.
— Диагноз «псевдокома» выносится, если ты остаешься в таком состоянии больше года. Мы отметим эту дату, дорогая моя, я тебе обещаю. Я подобрал частную больницу в Чарльстоне. Разумеется, принадлежащую семье Гантов. Они позаботятся о том, чтобы твое состояние не изменилось никогда, даже если придется провести специальные хирургические операции, чтобы не дать тебе проснуться.
Он еще раз похлопал ее по руке.
— И не забывай об исследованиях, увеличивающих продолжительность жизни, проведение которых ты всячески поддерживала. Горюющий муж собирается максимально полно воспользоваться полученными результатами, чтобы ты прожила как можно дольше. — Он поднялся, вспомнив клятву, которую дал Пейнтеру Кроу на случай, если ему удастся выяснить, кто покушался на жизнь членов его семьи: Быстрой смерти им не будет. Я заставлю их страдать, как не страдал никто. Я превращу их жизнь в ад на земле.
А Джеймс Т. Гант всегда был человеком слова.
Он наклонился, поцеловал жену в лоб и заметил большую слезу, скатившуюся из уголка глаза.
— Добро пожаловать в ад, Тереза.
21 час 30 минут
Такома-Парк, Мэриленд
Грей мыл посуду после обеда, глядя через окно во двор. Темная беседка стояла среди разросшихся розовых кустов под сенью вишни.
Движение привлекло его взгляд: смещение темного пятна, блеск молнии на куртке, проблеск бледного овала лица.
Сейхан ушла туда, не находя себе места в доме.
Он знал, что ее мучило. Слова уже мертвого мужчины…
За спиной послышались шаги. Он повернулся к Мэри Беннинг, ночной сиделке, которая спустилась со второго этажа.
— Я уложила вашего отца. Уже похрапывал, когда я выходила из спальни.
— Благодарю, — Грей поставил на сушилку последнюю тарелку. — Сегодня он в хорошей форме.
— Спокойнее, — согласилась она и улыбнулась. — Ему очень вас не хватает. Но он слишком упрям, чтобы это признать.
Кто бы спорил.
И, однако, Грей помнил странный момент, случившийся, когда он вернулся домой после выполнения задания. Пришел, ожидая худшего, потому что отсутствовал чуть ли не неделю. Отец сидел на кухне, читая спортивную страницу. При появлении Грея он смерил его взглядом с головы до ног, словно что-то искал, потом задал вроде бы дурацкий вопрос, но с хитринкой.
Ты их сделал?
Грей ответил честно.
Сделал. Всех.
Его отец мог говорить о многом, задавать всякие вопросы, порой самые маразматические, что неудивительно с учетом его болезни. Но тут он молча поднялся из-за стола и обнял Грея — словно благодарил, что тот отомстил, сделал то, чего сам старик сделать не мог.
А потом, этим утром, они пошли на могилу матери. Обычно такие визиты сопровождались слезами и гневными выпадами, после чего они молча возвращались домой. Не обошлось без слез и на этот раз, но нашлось место и тихому смеху. На обратном пути отец рассказал братьям пару забавных историй из жизни матери. И, что удивительно, Кенни согласился задержаться еще на пару месяцев, упомянув что-то насчет удаленного доступа.
Отчасти решение это объяснялось тем, что Кенни встретил здесь девушку. И этот вечер проводил с ней.
Я возьму то, что смогу.
Мэри указала на сетчатую дверь.
— Идите, полюбуйтесь вечером. Обещают метеоритный дождь. Если ваш отец возбудится, я записала игру «Нэшнлс» с «Марлинами». Бейсбол его сразу успокаивает. За исключением игр с «Янкис». Тут он просто выходит из себя.
Грей улыбнулся.
— Спасибо, Мэри.
21 час 45 минут
Сейхан стояла в темной беседке, ждала, целиком уйдя в свои мысли. Ночь выдалась теплой, со стрекотом цикад. Несколько светлячков мерцали в кустах и кронах деревьев.
Она смотрела на дом, гадая, кем бы стала, если б выросла здесь, рисуя себе счастливое детство со школьными табелями, расцарапанными коленками и первыми поцелуями.
Кем бы я стала?
Она поглаживала серебряного дракона, покоящегося в ложбинке на шее, вспоминая слова Роберта Ганта.
Твоя мать… сбежала… жива…
И прошлую неделю с каждым уходящим днем Сейхан все сильнее верила в то, что так оно и есть.
И ее это пугало.
Даже смерть отца отзывалась в сердце тупой ноющей болью. Она не знала его; да если на то пошло, и не хотела знать. В ее детстве слово «отец» значения не имело. До сих пор при мысли о том, через какие ужасы и страдания ей пришлось пройти, чтобы стать профессиональным киллером, Сейхан охватывали злость и негодование. Разве хороший отец допустил бы, чтобы такое сотворили с его дочерью?
И, однако, в последние минуты жизни Роберта Ганта она получила от него царский подарок: надежду. Она еще не знала, как распорядиться этим подарком. Пока не знала. Но собиралась найти способ… с помощью…
Грей вышел из двери черного хода, освещенного горящими на кухне лампами. Ей нравилось наблюдать за ним, когда он не знал, что на него смотрят. Сейхан видела в этом мужчине мальчишку, сына двух родителей, которые любили Грея. Каждый по-своему.
