Я привык доверяться жестам. Впрочем, у меня не было выбора.
Я побежал к руинам, до которых было метров сто, не больше.
Я вбежал в расщелину. После яркого дневного света глаза ничего не видели.
Я замер. Знакомый женский голос произнес:
– Иди за мной, только осторожно – здесь камней насыпано. Дай руку.
– А ты где?
– Здесь, здесь, иди!
За спиной, приглушенные стеной, перекликались голоса.
Я протянул вперед руку и встретил тонкие пальцы.
Ирка влекла меня в глубь гулкого помещения.
– Сейчас будет лестница, – сказала Ирка. – Иди, не бойся.
– Погоди, – сказал я, – я меч пристегну, а то мешает.
– Да брось его!
– Нельзя, – сказал я. – Это хороший меч.
Ирка не стала спорить.
Она не отпускала мою руку, мы спустились по лестнице. Я не помню подробностей этого долгого путешествия по каким-то туннелям, трубам, железным лестницам. Мы увязали в грязи, проваливаясь в ямы с вонючей жижей и распугивали крыс.
Ирка была рождена в таких подземельях. Она ничего там не боялась и могла передвигаться в полной темноте.
В те минуты, когда мы шли по широким туннелям, и Ирка была уверена, что я не врежусь головой в какую-нибудь балку, она говорила. Ее монолог был сбивчив, но очень интересен.
– Я под Москвой каждый туннель знаю, – говорила она. Голос ее мне был так приятен, что я готов был расцеловать эту маленькую девушку. Но я был гладиатором, я убил спонсора и отомстил за смерть Добрыни.
В тот момент я еще не понимал, чего я натворил, и думал, что мой проступок обойдется – хотя, конечно же, на спонсора нельзя поднимать руку. У меня было оправдание – по крайней мере, убедительное для меня: я только защищался. И если бы еще секунду промедлил, спонсор испепелил бы меня. Может быть, от неосознании масштабов моего преступления я ничего не сказал о бое Ирке. Я не сомневался, что она все знает. На самом же деле Ирка увидела меня лишь в тот момент, когда я выбежал из кустов. На стадионе она не была и моих подвигов не видала.
– Я же выросла тут – какая облава или уничтожение, мы туннелями уходили. Даже когда нас газами травили, спасались в метро.
– Где?
– Скоро увидишь, – сказала Ирка.
– Я ничего не увижу.
– У меня фонарик есть, – сказала Ирка.
– Так зажги его!
– Опасно – мало ли кто может быть под землей?
– Но спонсору сюда не пролезть.
– У спонсоров есть друзья.
Я почувствовал, что мы вышли в обширный зал. Голос Ирки зазвучал иначе, как бы раскатился по пустому пространству. В лицо потянуло свежим холодным воздухом.
– Мы тебя не сразу хватились, – говорила Ирка. – Думали, что ты уже у Маркизы. Как договаривались. Я приехала к ней через два дня – где мой любимец? Нет любимца. Мы послали человека к Машке-мадамке, а она говорит: «По докладу Лысого любимец сбежал по дороге в лесу».
– И вы поверили?
– Нет, конечно, но где тебя найдешь?
– Я погибнуть мог, пока искали!
– Но ведь не погиб? – Ирка засмеялась, эхо подхватило ее смех.
– А теперь фонарик можно зажечь? – спросил я.
– Хочешь посмотреть? – Ирка включила фонарь и повела его лучом по стенам и потолку зала, в который мы попали. Может быть, на иного человека, который видел много дворцов, этот зал не произвел бы впечатления, но я даже рот раскрыл от удивления – длинный зал подземного дворца был обшит белым и светлым мрамором, там стояли колонны, на стенах и потолке была пышная лепнина.
– Почему здесь жили? – спросил я. – От кого прятались?
– Глупый, – сказала Ирка, – это станция метро. Сюда приходил поезд, люди садились в него и ехали до следующей станции.
– Подземный поезд?
– Неужели тебе твои жабы не рассказывали? – Ирка выключила фонарик, и только тут я сообразил, что не успел взглянуть на нее.
– Ничего мне не рассказывали! А почему под землей?
– Потому что на земле было много машин, и они ездили медленно.
В голосе Ирки я уловил раздражение учителя, возникающее от глупых вопросов тупого ученика. Поэтому замолчал.
Ирка снова включила фонарик. Выключила. Как будто давала сигнал.
– Спускайся сюда, – сказала Ирка. – Осторожно, ногу не сломай. Дай-ка я тебе снова посвечу.
Внизу вдоль платформы тянулись рельсы. Я прыгнул, выронил меч и он звонко ударился о рельс.
– Потише, – сказала Ирка.
Она направила луч фонарика в темный круг туннеля. Мигнула – раз, два. Выключила фонарик.
– Нет их пока, – сказала она.
– Кого?
– Наших. Они должны за нами приехать.
Она насторожилась. Вскочила. Где-то наверху послышался скребущий звук. Далеко-далеко хлопнуло, словно ветром закрыло дверь.
– Спускаются, – сказала Ирка.
– Кто?
– Менты. Видно, ты им насолил! Насолил, что ли?
– А может, случайно? – спросил я. – Кто-нибудь случайно идет.
Удивительно, но в тот момент я не вспомнил об убитом спонсоре.
Шум сверху приближался.
– Им легче, – сказала Ирка. – Они через главный вход.
Отсвет фонаря ударил в стену над нами. Слышны были голоса.
– Побежали, – сказала Ирка.
Наши преследователи появились в противоположном от нас конце платформы. Пригибаясь, мы побежали прочь.
– Стой! – раскатился по туннелю крик. – Стой, стрелять буду!
Ирка теперь бежала, светя вперед фонариком. Было трудно бежать по шпалам – если не видишь, сломаешь ногу. Мой длинный меч порой путался в ногах, норовя повалить меня. Сзади слышался шум погони: голоса, какие-то металлические удары, постукивания.
– Плохо, – сказала Ирка, остановившись перевести дух. – Они дрезину заводят – в две минуты догонят! А наших все нет!
Мы побежали по шпалам. Туннель бесконечно уходил вперед. Дыхание у меня срывалось. Сзади слышался мерный шум работающего станка.
В стене туннеля Ирка углядела нишу.
– Сюда! – приказала она.
Ниша была неглубокой, около метра, к ней вели ступеньки, внутри была запертая дверь.
– Теперь молчи.
Мы вжались в нишу, надеясь, что нас не увидят.
Дрезина с преследователями приближалась. Я не знал, что такое дрезина, но мог догадаться, что это какой-то автомобиль для поездок под землей.
Яркий свет прожектора конусом тянулся вперед, освещая туннель, ржавые рельсы, шпалы, скрытыми водой, скользкие стены, потеки воды, тонкие струйки, льющиеся кое-где сверху…
