«Брось ты это», – посоветовал сам себе, но не смог
успокоиться.
«Но если чего-то не хватает, почему ты этого не замечаешь?
Не говорил ли ты сам мальчику, что дедукция – твой хлеб? Разве не написал сорок
детективных историй, из которых по крайней мере дюжина – хорошие вещи? Разве
„Ньюгейтский Календарь“ не назвал „Спящую Мадонну“ шедевром логики, когда…»
Боб Дженкинс остановился, широко раскрыв глаза. Он смотрел
на левые сиденья переднего ряда. На них развалился мужчина с черной бородой и
смачно похрапывал. В голове Боба робкий зверек начал с опаской выползать на
свет божий. Только оказался он вовсе не маленьким. Порой не замечаешь вещи,
потому что они слишком малы, а порой не видишь их, поскольку они слишком
велики, слишком явны.
«Спящая Мадонна».
Спящий мужчина.
Он раскрыл рот и хотел вскрикнуть, но спазм перехватил
горло. Страх оседлал грудь, как обезьяна. Вместо крика получилось слабое
кряхтенье.
Спящая мадонна, спящий мужчина.
"Все, кто выжил, спали.
Теперь, за исключением бородатого, никто из них не
спал".
Боб раскрыл рот, чтобы закричать, и снова ни звука не
получилось.
– Пресвятой Иисусе, – прошептал Брайан.
Разрыв времени находился впереди них милях в девяноста,
градусов на семь-восемь смещенный вправо. Если он и дрейфовал, то отклонился
совсем немного. Брайан допустил даже, что маленькое отклонение явилось
результатом небольшой погрешности навигационных расчетов.
Это была ромбовидная дыра в реальности, но отнюдь не черная
прорва. Она светилась розоватыми и красноватыми цветами вроде северного сияния.
Позади нее Брайан смог разглядеть звезды, но очень туманно. Широкая полоса
белого тумана медленно струилась, не то вытекая, не то вливаясь в эту форму,
висящую в небе: некий странный эфирный путь в небесах.
«Мы можем влететь прямо в нее», – взволнованно подумал
Брайан. – «Лучше вручную, а не автоматом!»
– Так! Работаем! – крикнул он, засмеявшись и потрясая кулаками
в воздухе.
– Мили две в поперечнике, – прошептал Ник. – Боже мой,
Брайан, сколько же еще самолетов проскочили в нее?
– Не знаю, – ответил Брайан, – но спорю на свое ружье и
собаку, мы единственные, кто возвращается назад.
Он включил интерком.
– Леди и джентльмены! Мы нашли то, что искали. – В голосе
звучал явный триумф, явное облегчение. – Не знаю, что будет дальше, как,
почему, но мы увидели нечто похожее на огромный люк в небе. Я намереваюсь
влететь в самый его центр. Вместе узнаем, что находится по ту сторону. А пока
прошу вас всех пристегнуть ремни и…
Именно в этот момент Боб Дженкинс бросился бежать вдоль
прохода, заорав сколько было силы:
– Нет! Нет! Мы все умрем, если ты влетишь туда! Назад!
Поворачивай назад! Ты должен лететь прочь от нее!
Брайан развернулся в своем кресле и обменялся с Ником
недоумевающим взглядом.
Ник отстегнул ремень и поднялся.
– Это Боб Дженкинс, – сказал он. – Судя по крикам, нервы его
совсем сдали. Действуй, Брайан. Я им займусь.
– О'кей, – ответил Брайан. – Только держи его от меня
подальше. Не дай Бог, вцепится в меня в самый критический момент, и полетим
черт-те куда.
Он отключил автопилот и принял управление 767-м на себя. Пол
слегка накренился вправо, когда он направил самолет к длинной мерцающей щели
впереди них. Она медленно поплыла через небосвод, пока не остановилась точно на
их пути. Помимо ровного гудения двигателей Брайан услышал какой-то новый звук –
низкое пульсирующее гудение, словно где-то работал гигантский дизельный
двигатель на холостом ходу. По мере того как они приближались к реке пара,
которая, как оказалось, втекала в дыру, он начал замечать проблески других
цветов, плавающих внутри этой реки: зеленый, голубой, фиолетовый, красный,
золотисто-розовый.
«Кажется, первые настоящие цвета, которые я вижу в этом
мире», – подумал он.
Позади него Боб Дженкинс стремительно бежал через салон
первого класса в сторону кабины… и угодил прямо в объятия Ника.
– Спокойно, друг, – сказал Ник. – Теперь все будет в
порядке.
– Нет! – Боб начал отчаянно сопротивляться, но Ник держал
его крепко и легко, как котенка. – Да нет же! Вы не понимаетесь Он должен
немедленно повернуть прочь! Пока не поздно!
Ник потащил упирающегося писателя от двери кабины в салон
первого класса.
– Посидим здесь, пристегнемся как следует, верно? – говорил
он все тем же успокаивающим тоном. – А то ведь может тряска начаться.
Брайану голос Ника слышался, как невнятное бормотанье. Когда
он вошел в широкий поток пара, втекающего в разрыв потока времени, ощутил, как
гигантская рука чудовищной силы захватила самолет и с охотой потащила его
вперед. Брайан вдруг обнаружил, что думает об утечке давления на рейсе из Токио
в Лос-Анджелес, о том, как стремительно выходил воздух из поврежденного места в
условиях повышенного давления.
«Здесь весь этот мир или то, что от него осталось, протекает
сквозь дыру», – подумал он.
И вдруг странная, зловещая фраза из его сна вновь всплыла в
памяти: ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ.
Разрыв лежал прямо перед носом 767-го, теперь быстро
увеличиваясь в размерах.
«Входим», – подумал Брайан. – «Помоги нам, Господи, мы
входим».
Боб продолжал сопротивляться, пока Ник пытался усадить его в
одно из кресел салона первого класса: одной рукой удерживал его на месте,
другой старался пристегнуть его ремни. Боб был небольшим худощавым мужчиной –
не больше ста сорока фунтов весом, но паника придавала ему силы, и Нику
приходилось трудно.
– Да не волнуйся ты, дружок, все будет в порядке, –
уговаривал его Ник. Ему удалось, наконец, пристегнуть ремень на пояснице Боба.
– Когда влетали сюда, ведь все были в порядке, верно?
– Но мы же все спали, когда влетели сюда, идиот чертов!
Неужели не понятно?! – заорал Боб ему в лицо. – Не понимаешь?! МЫ ВСЕ СПАЛИ!
Останови его немедленно!
Ник замер в тот момент, когда собирался пристегнуть свой
ремень. То, что говорил Боб, то, что пытался сказать все время, внезапно дошло
до него.
– О Боже! – прошептал он. – Боже Милостивый, о чем же мы
думали?
Он вскочил и бросился к кабине.
– Стой, Брайан! Назад! Поворачивай назад!
