"Друзья мои, я был похищен, – ррррииип, – и мне удалось
спастись, только когда я… – рррииип.
Если мне придется это сделать, я могу убить их обоих.
Фактически я могу убить их всех".
Пальцы Крэга Туми снова задвигались. Он закончил отрывать
полоску, бросил ее на пол и приступил к следующей. В журнале было полно
страниц, и много полосок получалось из каждой страницы, а это означало, что
работы хватит до того, как самолет приземлится. Он ни о чем не беспокоился.
Крэг Туми был из тех, для кого не было ничего невозможного.
Лорел Стивенсон не стала засыпать, а погрузилась в состояние
легкой полудремоты. Ее мысли, которые в этой полудреме напоминали сны,
вернулись к вопросу: зачем она на самом деле летела в Бостон?
Мне предстоит мой первый настоящий отпуск за десять лет, –
сказала она, но это было ложью. Маленькое зернышко присутствовало, но она и
сама сомневалась, что ее заявление прозвучало правдоподобно. Она была воспитана
говорить правду, а потому соврала явно неумело. Хотя в то же время понимала,
что вряд ли кому-либо из пассажиров рейса № 29 было до этого дело. Во всяком
случае, не в нынешней ситуации. Тот факт, что она летела в Бостон, чтобы
встретиться и наверняка переспать с человеком, которого прежде не знала,
бледнел по сравнению с тем, что она летела на восток в самолете, большинство
пассажиров которого и экипаж исчезли.
"Дорогая Лорел,
Я с таким нетерпением жду нашей встречи. Тебе даже не
придется сверять мою внешность с фотографией, когда выйдешь из самолета. Во мне
все трепещет от радости, и все, что тебе понадобится, это поискать взглядом
парня, который парит где-нибудь под потолком…"
Его звали Даррен Кросби.
Ей не было нужды рассматривать его фотографию – это было верно.
Запомнила его лицо, как и большинство писем. Оставался вопрос: зачем? На этот
вопрос у нее ответа не было. Даже намека на ответ. Только подтверждалось
высказывание Толкиена: тебе следует быть осторожным каждый раз, как выходишь за
порог своего дома, ибо за ним лежит дорога, и дорога эта ведет только вперед.
Если не будешь осторожен, окажешься… ну, в общем… просто пропадешь – незнакомец
в чужой стране, не знающий, как он туда попал.
Лорел всем сказала, куда она отправляется, но никому не
объяснила, зачем туда отправлялась и чем сама занималась. Она была выпускницей
Калифорнийского университета, библиотечным специалистом. Хотя в манекенщицы она
не годилась, но фигура и внешность ее были вполне симпатичными. У нее был свой
узкий круг друзей, которых наверняка поразил бы ее поступок: отправиться в
Бостон, решиться остаться с человеком, которого знала только по переписке, с
человеком, которого встретила в журнале, в популярной рубрике «Друзья и
возлюбленные».
Да она и сама была поражена этим.
Даррен Кросби имел рост шесть футов один дюйм, весил сто
восемьдесят фунтов, глаза – темно-голубые. Предпочитал виски «Скотч» (но
немного), имел кота по кличке Стенли, никаких сексуальных вывихов, истинный
джентльмен (каковым себя считал). Для него Лорел – самое прекрасное в мире имя.
Фотоснимок, который он прислал, изображал мужчину с приятным открытым и умным
лицом. Она предположила, что он принадлежит к тому сорту мужчин, которые
обретают зловещий облик, если не бреются дважды в день. Вот и все, что ей было
известно.
За пять лет Лорел поддерживала переписку с шестью мужчинами.
Полагала, что это всего лишь хобби, но никак не ожидала, что предпримет в итоге
такой шаг.
Она полагала, что частью привлекательности этого человека
было его чувство юмора, безжалостного и к самому себе. В то же время понимала,
что подлинная причина лежит в ней, а не в нем. Разве не привлекательной была
эта ее неспособность понять собственные порывы, не свойственные ее же
характеру? Взять и полететь в неведомое, надеясь, что ударит именно та молния,
какая ей нужна.
«Что ты делаешь?» – снова спрашивала она себя.
Самолет короткое время затрясло в турбулентном потоке, но
тут же все прекратилось. Лорел заворочалась в своей полудреме, подняла голову и
осмотрелась. Увидела девушку, которая заняла место поблизости от нее. Она
смотрела в иллюминатор.
– Что там видно? – спросила Лорел. – Что-нибудь видно?
– Солнце восходит, – ответила девушка. – Больше ничего.
– А что там на земле? – Лорел не хотелось подниматься и
самой смотреть в иллюминатор. Голова Дайны все еще покоилась у нее на груди, и
будить девочку не хотелось.
– А ничего не видно. Сплошные облака внизу. – Девушка
огляделась по сторонам. Глаза ее прояснились и восстановился нормальный цвет
лица, даже с намеком на румянец. – Меня зовут Бетани Симмс. А тебя как?
– Лорел Стивенсон.
– Как думаешь, все будет в порядке?
– Думаю – да, – ответила Лорел и на всякий случай добавила:
– Надеюсь, по-крайней мере.
– А мне что-то страшновато. Боюсь того, что может оказаться
под этими облаками, – призналась Бетани. – Впрочем, мне и без того было
страшно. Насчет Бостона. Моя мать вдруг решила, что это прекрасная идея, если я
погощу у тетки Шауны, хотя через десять дней в школу идти. Главное было
спихнуть меня, как агнца божьего, чтобы тетка мне тут же ошейник набросила.
– Какой ошейник?
– Как в игре в «Монополию». Не проходи через «Иди», не
получай двести долларов, отправляйся в ближайшую клинику и начинай просыхать, –
сказала Бетани. Она пальцами причесала свои коротко подстриженные темные
волосы. – Для меня уж такая жуть начиналась, что эта ситуация стала примерно из
той же оперы. – Она внимательным взглядом изучила Лорел и серьезно добавила: –
Слушай, а ведь это все на самом деле происходит? Я уж тут щипала себя несколько
раз: думаю, снится мне это, что ли? Ничего не меняется.
– Да, представь себе, на самом деле.
– Не похоже на реальность, – сказала Бетани. – Скорее,
выглядит все, как в этих кинокатастрофах. «Аэропорт 1990» или что-то в этом
роде. Даже ищу глазами парочку старых актеров, вроде Вилфорда Бримли или Оливии
де Хевилэнд. Они должны познакомиться во время всей этой хреновины и влюбиться,
помнишь?
– Я не думаю, что они летят этим рейсом, – вполне серьезно
ответила Лорел. Они посмотрели друг другу в глаза и обе чуть не рассмеялись.
Смех, возможно, сразу сблизил бы их, сделал друзьями. Но этого не произошло.
Вернее, не совсем…
– А как у тебя, Лорел? Тоже какая-нибудь кинокатастрофа?
– Боюсь, что нет, – ответила Лорел… и вдруг все-таки
рассмеялась. Потому что неоновой вывеской в сознании вспыхнула фраза: «Что же
ты врешь?!»
Бетани тоже хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
