Его мать была алкоголичкой, чье увлечение сдерживалось
страхом перед человеком, за которого она вышла замуж. Как только Роджера Туми
не стало, и прекратились его регулярные поиски припрятанных бутылок, которые он
разбивал и за которые отвешивал ей пощечины, требуя взять себя в руки, Катрин
Туми с энтузиазмом отдалась делу жизни. Она попеременно то окружала своего сына
необычайной любовью, то замораживала полным отвращением к нему, в зависимости
от содержания джина в ее крови в данный момент. Порой ее поведение выглядело
странным, а порой – зловещим. В день, когда Крэгу исполнилось десять лет, она
засунула ему большую кухонную спичку между пальцами ног, подожгла ее и запела
«хэппи берсдэй ту ю», пока спичка медленно догорала до самой плоти. Она
предупредила его, что если он попытается стряхнуть спичку, то она немедленно
отправит его в сиротский приют. Угроза сиротского приюта звучала довольно
часто, когда Катрин Туми надиралась. «Я вынуждена буду это сделать в любом
случае, – сказала она ему, – поджигая спичку между пальцами ног рыдающего сына,
подобно хилой свечке по случаю дня рождения. – Ведь ты вылитый отец. Он
совершенно не умел развлечься. И ты такой же. Ты такой зануда, Крэгги-вегги».
Она допела куплет и задула спичку не раньше, чем кожа поджарилась между вторым
и третьим пальцами правой ступни Крэга. Он никогда не смог забыть желтого
пламени, чернеющей спички и растущего жжения, пока мать заплетающимся языком и
фальшивым голосом тянула «Хэппи берсдэй ту ю-уууу».
Давление.
Давление в бездне.
Крэг Туми продолжал быть во всем отличником и проводил много
времени в своей комнате. Место заключения превратилось для него в убежище.
Обычно он там занимался уроками, но порой, когда становилось тошно, когда
чувствовал себя припертым к стене, он брал листы бумаги и разрывал их на тонкие
полоски. Рассеянно бросал их к ногам, а глаза невидяще смотрели в пустоту.
Такие периоды умственной опустошенности были нечасты. В то время, по крайней
мере.
На выпускной церемонии в школе ему, как лучшему ученику,
было поручено произнести речь. Мать не присутствовала. Она была пьяна. Потом
Крэг закончил школу менеджеров. На церемонии вручения диплома матери не было.
Она умерла. В глубокой черной трещине, которая существовала в его сердце, жила
уверенность, что лангольеры в конце концов пришли за ней.
В качестве начальной практики Крэг пошел работать в
калифорнийскую банковскую корпорацию «Солнце пустыни». Проявил себя очень
хорошо – чему уж тут удивляться? Крэг Туми был создан отличником во всем, он
был воспитан добиваться всего. Иногда, во время передышки в работе (в те дни,
всего пять лет тому назад, такие передышки бывали краткими), он отправлялся в
свою квартиру в Вествуде, в полумиле от дома, который занимал Брайан Энгл после
развода, и часами рвал бумагу на узенькие полоски. Такие случаи стали
учащаться.
В течение тех пяти лет, когда Крэг как одержимый работал в
корпорации, не жалея себя, вроде гончего пса, мчащегося за механическим зайцем,
ходили слухи, что он может стать самым молодым вице-президентом за всю славную
сорокалетнюю историю «Солнца пустыни». Но есть рыбы, которые всплывают до
определенного предела и взрываются, когда выходят за него.
Восемь месяцев назад Крэгу поручили возглавить его первый
крупный проект. Проект был разработан отделом закладных документов и долговых
обязательств. Такие документы в зарубежных филиалах были как раз специализацией
Крэга. Проект предусматривал выкуп ограниченного числа малоперспективных
закладных бумаг в Южной Америке по точно рассчитанной схеме. Такие бумаги
называли обычно закладными скверного долга. Идея операции была достаточно
продуманной, учитывающей ограниченное страхование закладных бумаг и приличную
разницу в налогах, что обеспечивало прибыль (Дядя Сэм лез из кожи, чтобы
сохранить сложную структуру южноамериканских задолженностей от краха, как
карточный домик). Только делать все следовало исключительно осторожно.
Крэг Туми представил смелый план, который вызвал немало
вопросов. Суть его состояла в закупке большого количества аргентинских долговых
обязательств, которые считались самыми скверными. Крэг убедительно агитировал
за свой план, иллюстрируя его фактами из сферы производства, цифрами и
показателями, ради того, чтобы доказать, что аргентинские бумаги были куда
лучше, чем они представлялись. Одним смелым шагом, убеждал он, «Солнце пустыни»
способно стать самой важной и самой богатой корпорацией по скупке иностранных
залогов на всем американском западе. Деньги в этом случае будут менее важным
фактором, чем их репутация и надежность в перспективе.
После долгих дискуссий, порой весьма жарких, плану Крэга был
дан зеленый свет. Том Холби, старший вице-президент, после обсуждения отвел
Крэга в сторонку и поздравил его… но и предостерег. «Если к концу нынешнего
финансового года все получится так, как ты говоришь, ты станешь всеобщим
любимчиком. Но если не получится, окажешься на пятачке, продуваемом всего
ветрами, Крэг. Я бы тебе на всякий случай порекомендовал в ближайшие несколько
месяцев приготовить для себя хорошее убежище от штормов».
– Мне такое убежище не понадобится, мистер Холби, – уверенно
ответил Крэг. – После этой операции у меня крылья вырастут. Это будет операция
века по скупке закладных, все равно что найти алмазы в конюшне. Посмотрите –
сами убедитесь.
В тот вечер он рано уехал домой. Вошел в свою квартиру,
заперся на три запора и тотчас уверенная улыбка сползла с его лица. Вместо нее
появилось растерянное и отрешенное выражение. По пути домой он купил журналы.
Теперь, отнеся их на кухню, аккуратно разложил перед собой на столе и начал
отрывать от них длинные узенькие полоски. Он делал это в течение шести часов
подряд. Рвал, пока журналы не превратились в груду бумажной лапши. Его туфли
были погребены под ней. А сам он выглядел, словно единственный спасшийся после
взрыва на фабрике.
Залоговые бумаги, которые он предлагал скупить, в частности
аргентинские, были куда более рискованные, нежели он их обрисовал. Он
проталкивал свой план, кое-какие факты преувеличивая, кое-какие замалчивая, а
кое-какие домысливая. Последних, правда, была самая малость. И дома он рвал
бумагу на полоски несколько часов кряду и недоумевал, зачем он это сделал. Ему
неведомы были рыбы, живущие в трещинах океанического дна и умирающие, так
никогда не увидев солнечного света. Крэг не знал, что существуют и люди, для
которых губительным является не оказываемое на них давление, а как раз его
отсутствие. Он только знал, что испытывает неодолимый порыв купить эти
закладные, чтобы налепить себе на лоб мишень.
Теперь ему предстояла встреча с представителями пяти крупных
банковских корпораций в бостонском Центре Благоразумия. Будут сопоставляться
факты, будет много разговоров о перспективах развития мирового рынка закладных
бумаг, будет большая дискуссия по поводу закупок последних шестнадцати месяцев
и результатов этих закупок. Прежде, чем закончится первый день их трехдневной
встречи, все они узнают то, что Крэгу Туми было известно в течение последних
девяноста дней: закладные, которые он скупил, имели ценность не выше шести
центов на доллар. А вскоре после этого руководство «Солнца пустыни» обнаружит и
остальную правду – что он накупил в три раза больше этих закладных, чем ему
было поручено. К тому же Крэг вложил все свои личные сбережения, до последнего
цента, в эту операцию. Впрочем, на последнее им будет в высшей степени
наплевать.
