– И, несмотря на все это, именно я – твой освободитель. Я сделаю свободным твой народ. Однажды ты поймешь это.
Маленькая дверь открылась изнутри. Бомен ничего не ответил, хотя втайне и удивился тому, что сказал Ортиз. Он привык считать, что этот безжалостный юный воин не более чем боевой инструмент жестокого государства. Сейчас же Бомен услышал высказанное вслух убеждение, которое разделял и он сам, и его родители, не осмеливаясь, впрочем, говорить об этом вслух, – разрушение Араманта и жестокое рабство были необходимы. Племя мантхов должно было уйти, чтобы возродиться. Только где?
Ортиз шагнул в низкую дверь, ведущую в город. Бомен последовал за ним. Дверь снова затворилась, прежде чем кот успел прошмыгнуть в нее.
Первым и самым сильным впечатлением Бомена стала музыка. Отовсюду неслись задорные наигрыши скрипок, нежный плач свирелей и поющие голоса. Наступило время суток, когда люди покончили с дневными хлопотами, но еще не отправились спать, когда темнота уже наступила, но вокруг горели огни. Все дома, выходившие в переулок, были озарены изнутри, мягкий свет фонарей заставлял сверкать, словно драгоценные камни, витражные окна в стенах и крышах. Будто со всех сторон осыпанные пятнами красного и янтарного цвета, жители Высшего Удела двигались по улицам, делая вечерние покупки, компании вели беседы или танцевали, музицировали или пели. Нежное смешение звуков наполняло воздух.
Словно в тумане, Бомен оглядывался вокруг. Знают ли эти приветливые люди с добрыми лицами о том, что прошлой ночью за озером рабов сжигали заживо? Если знают, то они непременно должны исполниться ужаса, восстать против Доминатора и свергнуть его. Увлекая Бомена за собой, Ортиз шел вперед по самому широкому переулку. Они миновали небольшой продуктовый рынок, где на витринах чайной были выставлены сладости и вина. Изнутри доносились смеющиеся голоса – люди дружелюбно спорили. Немного дальше, сквозь широко раскрытые окна первого этажа доносилось хоровое пение – певцы разучивали новую песню. Бомен слышал, как дирижер постукивает жезлом о пюпитр и кричит:
– Дамы, прошу вас, придерживайтесь ритма! Еще раз!
Ортиз и Бомен миновали маленькую площадь, окруженную лимонными деревьями, на которой старики играли в шахматы прямо на свежем ночном воздухе. Под аркой закрытого пассажа учитель танцев обучал класс замысловатым па:
– Вы должны сосредоточиться! Думайте ногами!
Переулок внезапно вывел полководца и его спутника на широкую площадь, на противоположном краю которой почти парило над землей огромное изысканное строение под четырьмя куполами. Купола возвышались один над другим, невесомые и соразмерные, что казалось невозможным для здания таких размеров. Каждый купол был покрыт тончайшей резьбой, каждый сделан из стекла своего цвета: бледно-золотого, оранжевого, красного и фиолетового. Огни, горевшие внутри, заставляли купола мерцать, словно закатное небо.
– Как красиво! – восхищенно ахнул Бомен. Ортиз посмотрел на него и одобрительно кивнул.
– Вот так и должны жить люди, – проговорил он. Полководец провел его под аркой в громадный холл. Здесь в центре колоннады бил фонтан.
– Посмотри на этот фонтан, – сказал Ортиз.
На каменной подставке стояла клетка, вырезанная из единого куска полупрозрачного сероватого мрамора. Дверь клетки была открыта, и сквозь нее, а также сквозь каменные ячейки решетки струилась вода. Там, где поток достигал высшей точки, прежде чем упасть вниз, парили три птицы. Казалось, что в воздухе их удерживают только струи воды. Крылья распахнуты в стремлении взлететь выше, словно птицы всего лишь несколько мгновений назад вырвались из заключения. Птицы были вырезаны из того же камня, что и клетка, а поддерживающие их каменные опоры скрывал поток. Брызги, разбивавшиеся о крылья, создавали иллюзию того, что птицы парят, навсегда застыв в свободном полете.
– Человек, который построил это, – произнес Ортиз, – всю жизнь работал каменщиком. Он вырезал квадратные каменные блоки для зданий. И все время этот фонтан был заперт в его душе, ожидая освобождения.
– Он был рабом? – спросил Бомен.
– Конечно. – Ортиз обвел рукой светящееся сводчатое пространство вокруг них. – Все здесь создано настоящими художниками. Весь город – произведение искусства. В целом мире не существует ничего подобного ему.
Бомен был охвачен благоговением и одновременно озадачен.
– А для чего это? – спросил он.
– Для нас – тех, кто живет здесь. Доминатор говорит: люди рождены, чтобы жить в красоте.
– За исключением рабов.
– Красота существует также и для рабов. Ты – раб. Однако чувствуешь ее.
В сопровождении Бомена Ортиз пересек холл. В дальнем углу холла арочный проход вел в помещение меньших размеров, где люди сидели на скамьях, расположенных в несколько ярусов, и наблюдали учебные бои. Шестнадцать бойцов тренировались под руководством наставника. В ходе представления бойцы оттачивали навыки и одновременно развлекали зрителей. Полуголые тела блестели в свете ламп, пока манахи выполняли повороты с приседанием и стремительные прыжки, работая попарно.
Ортиз и Бомен задержались на несколько мгновений, чтобы посмотреть.
– В день свадьбы состоится праздничная манаха, – сказал военачальник.
– Они будут убивать друг друга?
– Возможно.
Бомен отказывался понимать, как эти изящные движения могут служить прелюдией к жестокому убийству. Впрочем, он уже видел манаху. Бойцы выходят на арену, чтобы исполнить танец со смертью. Это была еще одна из загадок Домината: красота и рабство, просвещение и ужас, танец и смерть.
Внезапно Бомен понял, что один из манахов ему знаком.
– Это же Мампо!
– Не зови его. Он не услышит тебя.
Бомен помнил, что Мампо ушел из казарм, чтобы тренироваться, но неужели за это время он мог так измениться?
Мампо, которого Бомен знал с пяти лет, худший ученик в классе, вечно шмыгающий сопливым носом? Мампо, таскавшийся за его сестрой Кестрель но пятам, как собачонка? Мампо, со временем превратившийся в высокого юношу, но так и не избавившийся от задумчивой, несколько медлительной манеры разговора? Неужели Мампо превратился в этого лоснящегося от пота опасного бойца, чьи руки и ноги сейчас стремительно рассекают воздух?
Ортиз ничего не знал о мыслях Бомена, однако ему было известно, как Доминатор находит и развивает таланты своих пленников.
– Все меняются, когда попадают сюда, – произнес он. – Даже ты когда-нибудь изменишься.
Ортиз двинулся вперед, и Бомен последовал за ним.
Сейчас они находились в проходе, который вел к множеству небольших залов. Из каждого зала слышались топот танцующих и отрывистые указания учителей. Ортиз остановился перед одной из дверей.
– У меня урок, – произнес он. – Урок танца, называемого тантарацца.
– Урок танца?
