Интересно, пройдет ли когда-нибудь опьянение от настоящей любви? Ему хотелось надеяться, что этого не случится.
Добравшись до конца подъездной аллеи, он вспомнил забавные замечания Элли накануне вечером. Должно быть, воспоминания размягчили его и притупили бдительность, и он не сразу заметил, что мерина что-то весьма сильно обеспокоило.
– Ну-ну, Уистлер! Спокойно, мой мальчик, - сказал Чарлз, дергая повод. Однако это не успокоило мерина, он храпел от ужаса и, по-видимому, от боли.
– Проклятие, в чем дело? - Чарлз нагнулся и, пытаясь успокоить Уистлера, стал поглаживать ему шею. Однако и это не помогло. Чарлз почувствовал, что мерин хочет сбросить его с седла.
– Уистлер! Уистлер! Успокойся, мой мальчик! Никакого эффекта. И вдруг Чарлз почувствовал, что летит по воздуху. Он успел лишь крикнуть "Черт возьми!" и уже в следующую секунду приземлился прямо на правую лодыжку - ту самую, которую повредил в тот день, когда встретил Элли.
Он чертыхался и ругался, однако это, к сожалению, нисколько не помогло унять страшную боль в ноге или как-то уменьшить его ярость.
Заржав, Уистлер развернулся и галопом помчался в сторону дома, оставив Чарлза на произвол судьбы с распухшей, причиняющей невыносимые муки лодыжкой.
Чарлз с трудом встал на четвереньки и дополз до ближайшего пня. Усевшись на него, он ощупал лодыжку. Она распухала буквально на глазах. Чарлз попытался стянуть сапог, но из-за страшной боли отказался от этих попыток. Очевидно, придется разрезать. Еще одна пара превосходных сапог будет загублена.
Чарлз отыскал поблизости палку и, опираясь на нее, со стонами поковылял в сторону дома. Лодыжку жгло и дергало, но иного выхода не было. Он сказал Элли, что уедет на несколько часов, поэтому его отсутствие вряд ли кто-то скоро заметит.
Продвигался Чарлз мучительно медленно, но в конце концов добрался до начала подъездной аллеи, и перед ним открылся вид на Уикомское аббатство.
К счастью, рядом оказалась Элли.
Сломя голову она бросилась ему навстречу.
– Чарлз! - на ходу кричала она. - Что произошло? Уистлер вернулся один, весь в крови и… - Добежав до мужа, она остановилась, хватая воздух ртом.
– Уистлер в крови? - переспросил Чарлз.
– Да. Конюх не знает, в чем дело, я не знаю, что с тобой? Что случилось?
– Уистлер сбросил меня. Я вывихнул лодыжку.
– Опять?
Он с сожалением посмотрел на правую ногу.
– Опять, и притом ту же самую. Должно быть, она еще не вполне окрепла после прошлой травмы.
– Болит?
Чарлз посмотрел на нее как на полоумную.
– Как тысяча чертей.
– Ну да, конечно же! Давай обопрись на меня и пойдем к дому вместе.
Чарлз положил руку на плечо Элли, перенеся на него часть собственного веса, и они двинулись к дому.
– У меня такое ощущение, будто я снова вижу дурной сон, - сказал Чарлз. Элли хмыкнула.
– Ну да, подобное мы уже переживали. Но вспомни, мы бы не сошлись с тобой, если бы ты не вывихнул тогда лодыжку. И уж конечно, ты бы не предложил мне выйти замуж, если бы я не стала тогда так заботливо и нежно за ней ухаживать.
– Заботливо и нежно! - фыркнул Чарлз. - Да от тебя чуть ли не искры летели! - Когда они приблизились к дому, он сказал:
– Я хочу заглянуть в конюшню и выяснить, что с Уистлером.
– Ты мог бы пойти туда после того, как я осмотрю твою лодыжку.
– Ты можешь сделать это и в конюшне. Наверняка там у кого-нибудь найдется нож, чтобы разрезать сапог. Элли резко остановилась:
– Я настаиваю, чтобы ты зашел в дом, где я могу как следует осмотреть тебя и убедиться, что кость цела.
– У меня нет перелома.
– Откуда ты знаешь?
– Я ломал ноги раньше и представляю ощущения при этом. - Он потянул ее к конюшне, но она замерла как вкопанная. - Элли, - процедил он, - пошли.
– Тебе придется убедиться, что я еще упрямее, чем ты думаешь.
– Если это так, я в большой беде, - пробормотал он.
– Что это значит?
– Это значит, что ты упряма как мул, хотя это может быть оскорбительным для мула. Элли отпрянула в сторону:
– Ну знаешь ли!
Чарлз мгновенно повалился на землю.
– Ради всего святого, - проворчал он, потирая ушибленный локоть, - ты поможешь мне добраться до конюшни или я вынужден буду ковылять туда сам?
Она круто повернулась и направилась к дому.
– Упрямая ослица, а не женщина, - процедил Чарлз. К счастью, он еще не выбросил палку и с ее помощью с горем пополам добрался до конюшни и рухнул там на скамью.
– Подайте мне нож! - крикнул он. Если он сейчас же не снимет этот проклятый сапог, его нога, похоже, лопнет.
Конюх, которого звали Джеймс, бросился к нему и протянул нож.
– Уистлер в крови, милорд, - сказал он.
– Я слышал. - Чарлз поморщился, глядя на свои лучшие сапоги. Самые лучшие уже были разрезаны раньше - это сделала Элли. - А что с ним?
Томас Леви, главный конюх и, по мнению Чарлза, лучший знаток лошадей во всей стране, шагнул из глубины конюшни и сказал:
– Мы нашли это под седлом Уистлера.
Чарлз ахнул. Леви держал в руке изогнутый ржавый гвоздь. Он был не очень длинным, но веса Чарлза было достаточно, чтобы острие гвоздя впилось в спину Уистлера и при каждом движении причиняло мерину страшные муки.
– Кто седлал моего коня? - сурово спросил Чарлз.
– Я, - ответил Леви.
Чарлз недоуменно уставился на главного конюха, которому всецело доверял. Он знал, что Леви не в состоянии причинить боль лошади или человеку.
– У тебя есть какие-то мысли по поводу того, как это могло произойти?
– Я оставил Уистлера на пару минут перед вашим приходом. Возможно, в этот момент кто-то проскользнул в конюшню и подложил гвоздь.
– Но кто же, черт возьми, мог сделать такую подлость? Ответа не последовало.
– Это не несчастный случай, - нарушил наконец молчание Леви. - В этом я уверен. Такое само собой не случается.
Чарлз знал, что Леви совершенно прав. Кто-то сознательно хотел покалечить его, Чарлза. А может, даже хотел его смерти. От этой мысли у него кровь похолодела в жилах.
Пока Чарлз пытался переварить сей обескураживающий факт, в конюшню вошла Элли. Подойдя к мужу, она потребовала:
– Дай мне нож. Я позабочусь о твоей ноге. Он без слов отдал нож жене, все еще находясь под впечатлением того, что кто-то покушался на его жизнь. Элли уселась рядом и стала разрезать сапог.
– Только попробуй еще раз сравнить меня с мулом, - прошипела она.
