В девять я уже поняла, что Райан не придет. Семь раз звонила ему домой. Набрала даже номер его напарника, но результат остался прежним. Никто не ответил. Никто не снял трубку.
Я взялась, было проверять студенческие аттестационные работы, которые привезла с собой из университета в Шарлотте, но так и не смогла сконцентрироваться. Мысли снова и снова возвращались к Райану. Прошло несколько минут, а я по-прежнему бессмысленно пялилась в одно и то же эссе в голубой тетради, так и не найдя сил прочитать написанное студентом. И хотя Берди свернулся клубочком у меня на коленях, на душе от этого легче не стало.
Все неправда. Не может быть. Ни за что не поверю.
В десять я решила принять ванну и долго лежала в горячей воде с хлопьями пены. Приготовила пачку замороженных спагетти и отнесла еду в гостиную. Выбрала парочку дисков, которые, по моим расчетам, должны были поднять настроение, и поставила их в проигрыватель. Потом попыталась читать. Ко мне снова присоединился Берди.
Безуспешно. Замкнутый круг. Роман Пэт Конрой с тем же успехом могли бы напечатать и на ацтекском языке, все равно я ничего не понимала.
Райана показали в новостях: руки скованы за спиной наручниками, по бокам полицейские. Я, застыв, смотрела, как они наклонили голову Эндрю, вталкивая его на заднее сиденье полицейской машины. Но у меня по-прежнему не укладывалось в голове, что все это происходит на самом деле. Чтобы Эндрю Райан продавал наркотики? Как же я могла так ошибаться на его счет? И неужели все то время, что мы знакомы, он торговал наркотиками? Как я могла не заметить в этом человеке темную сторону? Или все происходящее просто-напросто ужасная ошибка? Нет сомнений, кто-то ошибся.
Спагетти остывали на столе. Кусок не лез в горло. Музыка проходила мимо ушей. «Бигбэд вудудэдди» и оркестр Джонни Фаворита выдавали свинг, от которого и мертвый мог бы ожить и пуститься в пляс, а у меня на душе по-прежнему царил мрак. Теперь дождь лил не прекращая, барабаня в окна с тихим, монотонным шелестом. Мне казалось, что весна в штате Каролина находится за многие-многие тысячи километров от меня и мне никогда в жизни больше не увидеть ее.
Я зацепила полную вилку макарон, но от запаха пищи меня замутило.
Эндрю Райан – преступник. Эмили-Энн Туссен мертва.
Моя дочь затерялась в безбрежных просторах Индийского океана.
Я часто звоню Кэти, когда мне плохо, но в последнее время с ней стало трудно связаться. Она проводила каникулы в море, совершая кругосветное путешествие на борту «Юниверс эксплорер». Судно вернется не раньше чем через месяц.
Захватив стакан молока, я пошла в спальню. Распахнула шторы и выглянула наружу, чтобы утихомирить рой беспокойных мыслей; неумолчно гудящих в голове подобно машинам, запрудившим улицы в час пик.
Окутанные завесой темного блестящего тумана, деревья и кустарники казались черными силуэтами на ночном фоне. Сквозь их можно было различить огни и неоновое мерцание, идущее от расположенной на углу depanneur.
[11]
Время от времени мимо свистом проносились машины, торопливо семенили припозднившиеся пешеходы, эхо их шагов гулко отскакивало от мокрого тротуара.
Все как всегда. Ничего необычного. Просто очередная апрельская дождливая ночь.
Я задернула занавески и пошла спать, не сомневаясь, что мой внутренний мир придет в равновесие еще очень-очень не скоро.
Весь следующий день я не дала себе ни минуты отдыха. Распаковывала вещи. Наводила порядок. Ходила по магазинам. Не включала ни радио, ни телевизор. Только быстро пробежала глазами последние выпуски.
«Газетт» посвятила первую полосу Эмили-Энн Туссен. «Школьницу убили в кровавой перестрелке». Под заголовком помещалась фотография, сделанная в четвертом классе. Волосы Эмили-Энн заплетены в косички, на каждой большая розовая ленточка. Она улыбалась, не хватало нескольких молочных зубов. Теперь у нее никогда не прорежутся новые зубы, знаменующие собой процесс взросления.
Снимок ее матери был не менее скорбным. Камера застала эту стройную чернокожую женщину не в самый подходящий момент. Голова откинута назад, рот широко распахнут, губы изломаны в душераздирающем крике. Колени миссис Туссен подгибаются, руки судорожно обхватили лицо. Сбоку ее поддерживает крупная негритянка. Невыразимое горе пронзительно выкрикивало свой скорбный вопль с этой фотографии.
В статье приводилось несколько подробностей из жизни девочки. У нее были две младшие сестренки, шестилетняя Син-Тия-Луиза и четырехлетняя Ханна-Роуз. Миссис Туссен работа в пекарне. Три года назад ее муж погиб в результате несчастного случая на производстве. Уроженцы Барбадоса, они им мигрировали в Монреаль, надеясь устроить лучшую жизнь для своих детей.
Погребальная месса назначена на четверг, в восемь часов утра, в католической церкви Пресвятой Девы Марии. Похоронят девочку на кладбище Нотр-Дам-де-Неж.
Я решила не читать и не слушать новостей о Райане. Пусть он сам мне все расскажет. Целое утро я безуспешно забрасывала сообщениями его автоответчик. Напарник Райана, Жан Бертран, на связь со мной не выходил. Я не могла больше ничего придумать. Несомненно, никто из КУМа или из полицейского департамента Квебека не захочет обсуждать со мной происходящее, как, впрочем, родственники и друзья Райана.
Сходив в спортзал, я приготовила на ужин куриные грудки под сливовым соусом, замороженную морковь с грибами и рис с шафраном. Мой кошачий друг, без сомнения, предпочел бы рыбу.
В понедельник я с утра пораньше поехала в лабораторию и направилась прямиком к Ламаншу. Он проводил совещание с тремя детективами, но попросил меня как можно быстрее переговорить со Стефаном Патино.
Не теряя ни минуты, я пошла к директору. Сначала по коридору вдоль дверей, ведущих в кабинеты судебно-медицинского персонала и в лаборатории антропологии, одонтологии, гистологии и патологии. Затем, миновав архив и отдел обработки изображений, дошла до главной приемной и повернула налево в крыло, в котором разместился административный персонал СМЛ. Кабинет директора располагался в самом конце.
Патино разговаривал по телефону. Он приветственно помахал мне, и я села в кресло напротив.
Наконец он положил трубку, откинулся назад и посмотрел на меня. Темно-карие глаза, окруженные глубокими морщинами, внимательно изучали меня из-под густых бровей. Стефану Патино никогда не придется волноваться из-за скудости своей шевелюры.
– Доктор Ламанш говорит, вы хотите принять участие в расследовании убийства Туссен.
– Я думаю, что могу оказаться полезной «росомахам». Мне уже доводилось работать над несколькими делами, связанными с байкерами. В данный момент я собираю по кусочкам погибших во время взрыва клуба, в котором собираются «бандюки» Я не новичок. Я могла бы…
Он сделал мне знак остановиться.
