Так, блуждая в лабиринтах измученного сознания, под тихую барабанную дробь дождя, я провалилась в сон.
Халк чувствовал, что устал.
И дело было не в том, что дел было невпроворот, и не в том, что пришлось инструктировать нового начальника стражи, как обходиться с бунтарями (партия новых неспокойных заключенных поступила на ранчо всего день назад), и даже не в том, что до поздней ночи он провел в клубе, бесчисленное множество раз обдирая в покер местных толстосумов. Какой смысл в деньгах, которых итак накопилось столько, что хватило бы на три жизни? Деньги в этом городе ничего не стоили. А место, где их можно было бы потратить, все еще находилось за чертой, которую он не мог пересечь, как ни старался.
Халк устал от Тали. Как-то внезапно и насовсем.
Все здесь стало не так. Воздух слишком жарким, ветер душным, кабинет опостылым, спальня холодной, а особняк пустым.
Почему тогда, еще несколько дней назад, казалось таким правильным отправить ее назад? Почему отчаянно хотелось подарить Шерин свободу, дать ей шанс дождаться его возвращения за чертой, имея возможность жить по-человечески? А теперь он, словно зеленый мальчишка, волновался, по поводу и без. Ведь там, без него, с ней могло случиться что-то плохое, а его не будет рядом. И ведь не передать заботу о ней кому-то другому, не попросить друзей присмотреть за Шерин. Сплошные запреты и ловушки. Черт бы подрал этого Дрейка!
Если раньше Халк еще как-то мирился с положением, прятал злость внутри, старался дождаться, пока Комиссия сама решит отменить наказание, то теперь не мог сидеть без движения ни минуты. Теперь все стало не так.
Тренированный боец из спецотряда уперся кулаком в косяк рядом с балконной дверью, опустил голову и застыл, чувствуя, как сухой жаркий ветер проникает под воротник рубашки.
Устал. Надоело. Нестерпимо надоело быть чертовым узником в чертовой дыре.
Теперь все не так, потому что он нашел свою вторую половину, с которой теперь на неопределенное время разделен.
Где-то внутри усиливалась неконтролируемая злость. А это было опасным. Нужно постараться сохранять спокойствие, иначе слишком легко наломать дров.
Халк сдержанно, но яростно ударил кулаком по косяку.
Он был всем. Имел все, что хотел. Чувствовал себя сильным и уверенным. Знал, как найти выход из любой ситуации, а теперь стоял здесь, запертый, если не в четырех стенах, так в нескольких сотнях километрах, в месте, не обозначенном ни на одной карте, не способный вернуться в нормальный мир, чтобы заниматься тем, чем любил и жить с той, без которой теперь едва дышал.
Он медленно оттолкнулся от стены, подошел к бару, плеснул в стакан виски и сел в до боли надоевшее кресло.
Халк все еще утешал себя мыслью, что ей лучше там, на свободе, где она может заниматься любимыми делами, смеяться с подружками, сидеть в кафе, ходить за покупками. Он мог и обеспечил ей безбедное будущее, снабдив кредитной картой, на которую теперь собирался ежемесячно перечислять достаточно, чтобы Шерин ни в чем себе не отказывала. Но ведь он знал эту кудрявую бестию…. Знал достаточно хорошо, чтобы понять, что та, несмотря ни какие богатства мира будет страдать, и будет ждать его. А еще и попытается что-нибудь предпринять. Вот уж где непоседливый упертый характер. Но ведь за то и полюбил.
Его серые, полуприкрытые глаза неподвижно застыли, глядя куда-то за горизонт, в то время как мозг лихорадочно перебирал варианты изменения сложившейся ситуации.
Как позвонить? Как связаться с нужными людьми? Все линии из Тали надежно перекрыты. Интернет тоже. Не связаться ни с ребятами, ни с Комиссией. Да даже если и свяжешься….. Дрейк не сшит из плюша и ватой не набит. Разговор, скорее всего, будет коротким и неприятным.
Бежать? Перебить к черту всю охрану и пробиться в мир? А там снова драться?
Халк жестко усмехнулся, осознав, что давно уже не прочь бы был размять руки. Но долго ли он проходит на свободе, пока опять же не появится Дрейк? А Комиссию не побороть. Даже если уложить одного — смертельный исход гарантирован. Такое не прощают никому, об этом Халк знал наверняка.
Выехать тайно на своем грузовике, чтобы хотя бы удостовериться, что с Шерин все в порядке? Риск этот тоже может привести к еще более жестокому заточению, если о вылазке станет известно.
Халк сделал большой глоток, поставил стакан на стол и устало потер лоб.
Пока выходов не видно, но какой-то все же придется найти.
Он просто физически не способен будет сидеть сложа руки, вдали от Шерин, волнуясь о ее безопасности. Да, Клэндон-сити спокойный город, подходящий для отдыха и для бизнеса, почти «нормальный». Вот только Халк знал, что нормальных городов на Уровнях нет. Они все чем-то опасны. Ведь не зря Комиссии был нужен отряд специального назначения, члены которого, как никто другой были знакомы со скрытыми опасностями, которых на самом деле было ох, как много!
Больше всего Халка напрягало то, что потраченное на размышления время не окупалось достойными рассмотрения идеями. Он отметал один вариант за другим, потому что все они подвергали опасности то единственное, чем Халку ну никак не хотелось рисковать — его возможностью быть с Шерин. Он нужен ей живой и здоровый, а, значит, придется на какое-то время обуздать нрав и поработать головой. Что ж…. Тоже не в первой. Но как изматывающее тратить время впустую….
Чертова Комиссия! Чертов Тали!
Дойдя до бара, чтобы плеснуть в стакан новую порцию виски, Халк смачно выругался в адрес Дрейка, надеясь, что тот, каким-нибудь непостижимым образом, все же найдет способ его услышать.
— Как здорово! Поверить не могу, что ты, наконец, здесь!
Сдержанная обычно Линда вот уже почти полчаса висела на моей шее. Она светилась радостью и облегчением. В комнате для персонала, что располагалась по коридору от торгового зала, на покрытом яркой клетчатой скатертью столе, стоял свежезаваренный чай и печенье трех видов. Обрадовавшиеся моему неожиданному возвращению девочки уже успели сбегать в ближайший супермаркет, чтобы разнообразными сладостями отпраздновать мое возвращение.
— Как ты загорела! Надо же! — Тарахтела мой заместитель. — А у нас здесь все в порядке. Хоть мы и не знали, насколько ты решила взять незапланированный отпуск, но я сразу после твоего отъезда настроила всех работниц на нужный лад, и мы делали, что могли, чтобы магазин процветал. А тебе давно нужен был отдых, я сколько раз говорила, так что молодец, что, наконец, послушалась меня! А то ведь только вспомни, сколько ты переживала, бедняжка… — Линда вовремя встрепенулась и отступила, стараясь не задеть тему про Алекса, думая, что она по-прежнему болезненна для меня. — И, Шерин, мы как никогда превзошли сами себя, теперь у нас заказывает одежду сам Жак Лоран, а Дивье сделал скидку еще на десять процентов….
Она все говорила и говорила и говорила. Я могла ее понять. Три месяца моего отсутствия заставили Линду стать ответственнее и предприимчивее, заставили начать изобретать свои идеи и делать смелые шаги на поле организации и управлении, и я должна была признать, что она отлично справилась. И теперь, конечно же, спешила как можно скорее поделиться со мной каждой значительной и незначительной деталью своего (по ее мнению «нашего») успеха.
