— Он сможет, — уверенно сказала она.
— Смогу! — заявил Эрик, отвесив щелбан Пугалу. — А когда закончу школу, ты станешь моим наставником.
— Кто это сказал?
— Ты не хочешь? — Он повернулся ко мне, ожидая отказа.
— Да нет… Просто никогда не думал над этим.
— Ну, у тебя есть лет семь, чтобы смириться с этой мыслью, — улыбнулась Гертруда. — Пока же я позабочусь о нем и попробую подготовить его к нашей школе.
— Это хорошо. Значит, следующие несколько месяцев ты будешь в Арденау. Там безопасно.
Она хмыкнула и сжала мне руку.
— Эрик, — окликнул я. — Ты говорил про одушевленных… О том, какими ты их чувствовал.
— Ага. Это приходит само. — Он был слишком увлечен игрой, чтобы оборачиваться.
— А Пугало? Каким ты чувствуешь его?
Одушевленный перестал трясти кулаком, уставился на меня, и его ухмылка была отнюдь не одобрительной. Затем он перевел взгляд на мальчика, явно желая, чтобы тот не произносил ни слова. Гера было шагнула к столу, но я не выпустил ее руку. Нет. Уверен, что Пугало ничего не сделает мальчишке.
Эрик нахмурился, пытаясь подобрать слова:
— Оно не липкое и не противное. Не похоже на тех. Оно темное, но иногда веселое, хоть и кровожадное. А еще оно… раненое, что ли. И ему чего-то надо…
— Что?
— Не знаю, — пожал плечами тот, и Пугало сразу расслабилось. — Быть может, оно само расскажет?
Но одушевленный лишь выкинул плуг, разрезал землю и отвесил Эрику щелбан.
История четвертая
НАЛОЖНИЦА ДЬЯВОЛА
— Нечего вам здесь делать! — замахал руками бургомистр, как только увидел меня. — Нечего!
— К чему столько экспрессии? — поднял я брови. — Неужели вы хотите, чтобы я подумал, что мне не рады?
— Да плевать я хотел, что вы подумаете! Вы в прошлый раз так накуролесили, страж, что город до сих пор расхлебывает последствия! И не надо удивленных глаз! Это, между прочим, ваших рук дело! Посмотрите!
Я посмотрел.
Отвесные скалы, посеребренные снегом, затянутое дымкой ущелье и ревущий водопад, падающий в глубокую пропасть. Раньше над ней был перекинут каменный мост, но чуть больше года назад его не стало.
— Разрушение Чертова моста — не моя вина.
— Будь это в моей власти — я бы содрал с вашего Братства денег в качестве компенсации. Где теперь Дерфельд найдет таких мастеров? Они уже сотни лет в могиле, а нынешние больше года пытаются сделать хоть что-то и вообще ничего не могут.
Здесь он прав. Строители продвинулись ненамного. Готовы были лишь две секции, да и то сделанные из бревен и досок. О каменном мосте можно забыть — на этот раз мастера не желали идти по стопам своих предков и заключать сделок с демонами.
— В общем, я решительно протестую, чтобы стражи находились в моем городе!
— Будьте добрее, милейший! — укорил бургомистра Проповедник. — Послезавтра уже сочельник, а за ним и Рождество. Нельзя быть таким грубым в столь светлые праздники.
Бургомистр неодобрительно покачал головой, в которую любовник его жены всадил тяжеленную пулю:
— Не надо проповедей. Я забочусь о городе.
— Я уеду, как только разберусь с делами. Представитель Ордена сейчас в Дерфельде?
Но душа раздраженно махнула рукой и отвернулась, не желая помогать. А Проповедник задумчиво предположил:
— Может, его за дело пристрелили?
— Перестань, — одернул я. — Видишь, у человека проблемы?
— Мост это не проблема, Людвиг. Проблема — это Пугало.
Скала, возвышавшаяся над объездной дорогой, привлекла внимание одушевленного. Он забрался по едва видимым уступам наверх и теперь выводил серпом по камню огромное неприличное слово. Надо думать, что вскоре надпись станет местной достопримечательностью.
— Как только молния не поражает этого богохульника? — Проповедник задал вопрос небу, но было видно, что старикан веселится от души, представляя, как будет стенать покойный бургомистр, когда соизволит поднять голову.
Я поправил лямку рюкзака и зашагал по горному серпантину к городу.
Снега в горах было мало, шел я легко, несмотря на холодный ветер, то и дело играющий с енотовым хвостом на моей шапке. Погода на этот раз была мрачной, и горная цепь, которую я видел в прошлый свой приезд сюда, оказалась скрыта облаками. Зато город лежал как на ладони — приземистые дома из серого камня со скошенными крышами, ратуша, заброшенный замок на скале, кладбище на речном берегу и большой монастырь с высокой звонницей.
— Не думал, что вернусь сюда. — Проповедник смотрел на Дерфельд с некоторой опаской.
— Да ладно. Было весело, — беспечно сказал я.
— Если не вспоминать, что без помощи отца Марта и брата Курвуса с тебя и Львенка содрал бы кожу тот адский ублюдок, конечно, весело, — ядовито изрек он. — Я вообще мало понимаю, что ты собираешься делать.
— Поговорю с Франческой, если она все еще продолжает работать в этом регионе.
— Смешно. Как ты себе это представляешь, Людвиг? Придешь и спросишь: а скажи-ка, любезная законница, не ты ли велела тому цыгану совершить все эти богомерзкие чудовищные убийства и дала темный кинжал, чтобы насолить Братству?
— Что-то в этом роде.
— А если она откажется отвечать?
— Хм… — Вот и все, что я счел нужным произнести.
— Как многозначительно. Ты не инквизитор, чтобы вытянуть из нее правду. И не твоя ведьма, чтобы развязать законнице язык волшебством. Тебе стоило взять Гертруду с собой.
— Я приложу все возможные усилия для того, чтобы Гера как можно меньше касалась этого дела.
— Не желаешь, чтобы она запачкалась?
— Не желаю, чтобы она умерла. История смердит, как открытая могила. И какие мухи слетятся на запах — большой вопрос. Я не хочу ее впутывать и очень рад, что сейчас она с Эриком на половине пути к Арденау.
Он подумал над этим, слушая колокольный звон, раздающийся в монастыре:
— Мне кажется, Франческа просто случайно попала во все это.
Я надвинул шапку пониже, так как ветер разгулялся не на шутку, и сказал со скрытой насмешкой:
— Тебе всегда она нравилась.
— Ну, она красивая. И в карты хорошо играет, — не смутился он. — И помогла вам на Чертовом мосту.
— Я не буду совершать поспешных действий, если это тебя беспокоит.
— Просто не хочу разочаровываться в людях. Ты не думал, что отец Март…
— Мне соврал и направил по ложному следу, — закончил я за него, достигая долины и выбираясь на тракт. До города оставалось не больше сотни шагов. — Думал. Хотя и не вижу особой причины врать.
