Она проспала весь день, а вечером заставила себя вылезти из ямы. Впереди, в нескольких медведях от нее, светились окна еще одной берлоги, но Луса не осмелилась лезть туда. Она решила идти в лес и искать еду там.
Луса устало брела под деревьями, низко свесив голову. Дойдя до дороги, она остановилась и посмотрела на небо. Изумленный вздох вырвался из ее груди. Сколько звезд! Луса даже не знала, что на небе бывает так много звезд, ведь до сих оранжевые огненные шары скрывали их от ее глаз. Но теперь все небо полыхало и переливалось мерцающим сиянием, и даже самые маленькие звездочки были отчетливо видны в густой черноте ночи.
— Тысячи звезд, — прошептала Луса.
Теперь она поняла, о чем рассказывала им Стелла. Она своими глазами увидела маленького черного медвежонка со звездой Арктур на хвосте, и большого гризли, который гнался за малышом по огромному небу. Маленький медвежонок был очень храбрым, и Луса тоже не будет бояться.
Она пошла вдоль дороги, не сводя глаз с темного силуэта горы. Она шла через участки короткой травы, вдоль жидких рощиц и мимо притихших берлог плосколицых. Она шла всю ночь. Когда первые полосы золотого света протянулись над горизонтом, Луса перешла через последнюю каменную тропу и увидела прямо перед собой склон высокой горы.
Впереди расстилался огромный лес, он взбирался вверх по горе и зубчатой каймой темнел на фоне светлеющего неба. Деревья тут тоже были невиданные — чудовищно огромные, великанские, перед которыми Медвежье Дерево показалось бы жалким прутиком. Глядя на такие деревья можно было поверить, что в них переселяются духи умерших медведей. Лусе даже показалось, что она слышит их тихий шепот в шелесте листвы.
Она села на камень у края леса.
— Это я, Луса, — тихо сказала она духам деревьев. — Я пришла.
Глава XXIV
ТОКЛО
Токло в растерянности смотрел на детеныша плосколицых. Он разговаривал на языке медведей!
— Помоги мне, пожалуйста, — сказал плосколицый. — Я не причиню тебе зла.
Пещера эхом повторила странные слова, никогда еще не вылетавшие из пасти плосколицего.
— Чего тебе надо? — прорычал Токло. — Где медвежонок?
— Это я, — ответил незнакомец, прижимая лапу к раненому плечу. — Я… я изменился за ночь. Пожалуйста, мне нужны целебные травы.
Только теперь Токло заметил, что лапы у плосколицего дрожат, а морда совсем побелела. Он хрипло дышал, а голос его все время обрывался, словно у него не хватало сил выговорить слово.
— Травы? — переспросил Токло. — Зачем тебе травы?
Он ни капли не верил в дурацкие бредни про превращение медвежонка в плосколицего, однако, у обоих раны были в одном и том же месте, вот что странно…
— Сок этих листьев помогает заживлять раны. Пожалуйста, принеси мне их, — умоляюще простонал плосколицый. — Высокие растения… с желтыми цветами… Листья у них длинные и темные, зубчатые по краям. Умоляю тебя, принеси мне… — Гримаса боли исказила его голую морду. — Иначе я умру.
Токло попятился к выходу из пещеры. Он еще не решил, стоит ли возвращаться сюда, но ему очень не нравился нехороший запах, исходивший от плосколицего. Запах напоминал ему о Тоби, а Токло не хотел еще раз столкнуться со смертью, пусть даже со смертью плосколицего. Может, принести ему эти листья и убежать куда подальше?
Он медленно побрел вверх по склону, постоянно оглядываясь по сторонам в надежде увидеть настоящего медвежонка гризли. Может быть, он выбрался из пещеры, пока Токло спал? Но почему тогда нигде нет ни отпечатков его лап, ни запаха? Не мог же он исчезнуть бесследно?
Взобравшись на луг, Токло остановился возле груды камней и принюхался. Все было спокойно, ни плосколицыми, ни их собаками нигде не пахло. Над лугом стояла тишина, нарушаемая лишь жужжанием шмелей, да отдаленным рычанием огнезверей. Токло полностью положился на свой нос, и вскоре запах привел его к берегу реки, где росли как раз такие цветы, о которых говорил плосколицый. Токло перекусил несколько стебельков, подавив желание выкопать корешки и как следует подкрепиться.
«Ничего, если этот плосколицый будет меня раздражать, я его самого съем, — решил он про себя. — Интересно, едят ли гризли плосколицых? Наверное, все-таки нет, мама никогда о таком не рассказывала».
Токло крепко взял растения в пасть и пошел обратно. На вкус стебли оказались нестерпимо горькими, и Токло очень боялся ненароком проглотить жгучий сок. Когда он вошел в пещеру, плосколицый сидел, привалившись к стене, ребра его судорожно вздымались и опадали, глаза были закрыты, дыхание сиплыми толчками вырывалось из груди. Может быть, он умирает?
Токло бросил охапку растений перед плосколицым.
— Эти? — грубо спросил он.
Плосколицый открыл глаза и с усилием кивнул. Потом взял один из стеблей своей маленькой мягкой лапкой и принялся обрывать листья. Токло пристально следил за его движениями. Оказалось, что лапа у плосколицего рассечена на пять длинных кусочков, каждый из которых мог двигаться отдельно от остальных. Токло с недоумением посмотрел на свою тяжелую плоскую лапу, заканчивавшуюся длинными прямыми когтями. Такой лапой удобнее выкапывать корешки и разрывать шкуру пойманной дичи, чем брать и хватать всякую мелочь.
— Как тебя зовут? — спросил плосколицый, собирая листья в кучку.
— Токло.
— А меня Уджурак, — сказал плосколицый. Он положил оторванные листья в рот, морщась, разжевал их в зеленую кашицу, а потом снова выплюнул в лапу и размазал по ране. Токло невольно сморщил нос.
И тут Уджурак сделал нечто еще более странное. Он протянул Токло свою маленькую голую лапу, на которой осталось еще немного зеленой жвачки.
— У тебя морда расцарапана, — сказал плосколицый. — Смажь.
— Еще чего! — буркнул Токло. — Без твоей помощи обойдусь.
— Поверь мне, это очень полезно. Быстрее заживет. — Уджурак быстро наклонился вперед и размазал свою зеленую гадость по носу опешившего от неожиданности Токло.
Медвежонок возмущенно отпрыгнул, но тут же почувствовал, как пульсирующая боль исчезла и приятный холодок растекся по носу. Токло удивленно хмыкнул и подставил Уджураку нос, чтобы тот смазал его как следует. Закончив с лечением, Уджурак устало привалился спиной к стене и закрыл глаза. Вскоре дыхание его стало ровным и тихим, и Токло понял, что плосколицый уснул.
Ну что ж, значит, пора уходить. Уджурак не умер и, кажется, не собирался умирать. Наверное, лучше всего уйти прямо сейчас и забыть об этом странном плосколицем. Тихо, чтобы не разбудить Уджурака, Токло выбрался из пещеры и снова побрел в долину. Он перешел луг и спустился к реке. Теперь он знает, как ловить рыбу, и навсегда забудет о вкусе травы.
Токло вошел в реку и стал ждать. Вот она! Серебристая молния скользнула между его расставленными лапами. Токло понял, куда плывет рыба, наметил место, где она вот-вот будет — и прыгнул, положившись на точность своих лап.
