Сцена пятая
Голос Баронне, Дидро, г-жа Тербуш.
Голос Баронне. Господин Дидро, господин Дидро!
Дидро. Меня нет!
Голос Баронне. Господин Дидро, господин Дидро, откройте, это Баронне!
Дидро. Баронне! Не погулять ли тебе с полчасика… (смотрит на г-жу Тербуш)… или лучше часик (г-жа Тербуш делает ему знак)… а еще лучше — часика полтора… пока господин Дидро вернется?
Голос Баронне. Господин Дидро, барона Гольбаха невозможно найти! Он уехал в Шеневьер с визитом и вернется только вечером. Статью от него вовремя не получить.
Дидро немедленно натягивает свой халат.
Дидро (г-же Тербуш). Извините меня…
Г-жа Тербуш (со вздохом сожаления, но по-прежнему улыбаясь). Откройте ему, а я вам открою после.
Дидро. Благодарю, Живопись.
Г-жа Тербуш (так же). Не за что, Философия.
Дидро колеблется — открывать ли дверь.
Г-жа Тербуш. Да откройте же, пусть войдет: я вас не стыжусь.
Сцена шестая
Баронне, г-жа Тербуш, Дидро.
Баронне входит и бросается к Дидро с непосредственностью юности, ничего не подозревающей об играх взрослых.
Баронне. Вам необходимо что-нибудь придумать, это чрезвычайно важно.
Дидро. Да, но мы тут с госпожой Тербуш как раз тоже обсуждали одно важное дело…
Г-жа Тербуш…Чрезвычайно важное.
Дидро (г-же Тербуш, краснея). Вы мне льстите! (К Баронне.) И притом дело, от которого зависит судьба…
Г-жа Тербуш…Всей Европы!
Дидро (подскакивая от такой лжи). …всей Европы, — словом, дело высоко дипломатическое, и оно, мой юный Баронне, тоже не терпит ни малейшего промедления.
Баронне (начиная догадываться). Я не знал, что дипломатией занимаются в халате…
Дидро. Стало быть, узнал что-то новое и день для тебя не пропал даром.
Баронне. Господин Дидро, мораль — это тема для вас. Только вы способны изменить подход к этому вопросу.
Дидро. Я же тебе сказал: мы работаем! И с полной самоотдачей, можешь мне поверить! (Успокаиваясь.) Так что там за тема? Мораль?
Баронне. Мораль.
Дидро и г-жа Тербуш смущенно переглядываются.
Дидро (не очень искренне). Мораль… действительно… это вдохновляет. (Принимает решение.) Баронне, иди пока погуляй в парке. Я тут что-нибудь накропаю. И позову тебя.
Сцена седьмая
Дидро, г-жа Тербуш.
Он кладет лист бумаги на обнаженную спину своей собеседницы, пишет и размышляет.
Г-жа Тербуш. Чью точку зрения вы принимаете — Руссо или Гельвеция?
Дидро. Обе представляются мне ложными. Руссо считает человека от природы хорошим, — очевидно, он не был знаком с моей тещей; Гельвеции же считает человека от природы дурным, — очевидно, он всегда изучал только самого себя. Ну а мне представляется, что человек ни хорош, ни дурен, но ему присуще некое стремление к добру.
Г-жа Тербуш. Некое стремление?
Дидро (с легкостью). Да, да, это из тех слов, которые мы взяли у священников; они мало что значат, но всегда производят большое впечатление. (Пишет.) «Неодолимая сила побуждает нас к хорошим поступкам. Мораль есть желание Добра, желание достичь и объять Добро, подобно тому как мы приближаемся к женщине, укрытой одеждами, стремясь не спеша освободить ее от покровов, дабы, нагая, она наконец открыла нам истину…»
Г-жа Тербуш. Это я вас вдохновляю на подобные рассуждения?
Дидро. Нет, Платон.
Г-жа Тербуш. Я не знала, что нас здесь трое.
Дидро. Извините, я сейчас в два счета с этим разделаюсь… (Размышляет, пишет.)
Г-жа Тербуш. Вот уж поистине наивность самца…
Дидро. Вы о чем?
Г-жа Тербуш. Сравнивать истину с обнаженной женщиной… Нагишом я лгу точно так же, как в одежде.
Дидро. Да? А почему?
Г-жа Тербуш, Потому что я женщина… я хочу нравиться… Вы, мужчины, когда вы раздеты, лжете гораздо меньше.
Дидро. С чего вы это взяли?
Г-жа Тедбуш. Глядя на вас, только что: вы демонстрировали свое желание с высоко поднятым флагом. (Смеется.)
Дидро зачеркивает написанное.
Дидро. Прекрасно! Истина и Добро не имеют пола! (В ярости.) Чертов Руссо! Самый подходящий момент подложить мне свинью!
Г-жа Тербуш. Мой совет: оставьте это.
Дидро. Простите?…
Г-жа Тербуш. Не компрометируйте себя. Не пишите о морали. Все ждут, что вы провозгласите царство свободы, освободите нас от опеки священников, цензоров, власть имущих, от вас ждут просвещения, а не догм. Ни в коем случае не пишите о морали.
Дидро. Приходится.
Г-жа Тербуш. Пожалуйста, не надо. Во имя свободы.
Дидро. Да я не знаю сам, верю ли я в эту свободу! Может, мы просто автоматы, настроенные природой? Судите сами: я думал, у нас будет сеанс позирования, но я — мужчина, вы — женщина; в дело вмешалась нагота, и вот наши механизмы почувствовали неодолимую потребность соединиться.
Г-жа Тербуш. То есть вы утверждаете, что между нами все — механика?
Дидро. В каком-то смысле, да. Свободен ли я? Мое самолюбие отвечает: да, — но то, что я называю волей, не есть ли всего-навсего последнее из моих желаний? А это желание, откуда оно взялось? Из моего механизма, из вашего, из ситуации, которая слишком сблизила наши два механизма. Значит, я не свободен.
Г-жа Тербуш. Это верно.
Дидро. А следовательно, у меня нет морали.
Г-жа Тербуш. Это еще более верно.
Дидро. Ибо, чтобы обладать моралью, надо быть свободным, — да, надо иметь возможность выбирать, принимать решение сделать скорее так, нежели иначе… Ответственность предполагает, что человек мог поступить и по-другому. Кто упрекнет черепицу за то, что она падает? Виновата ли вода в том, что на улице гололед? Короче говоря, я могу быть лишь самим собой. А будучи собой и ничем другим, могу ли я поступать иначе, чем это свойственно мне?
Г-жа Тербуш. В отношении большинства мужчин это верно. Вы убеждены, что руководствуетесь своим разумом, в то время как на деле вы следуете за своим фаллосом. Но мы, женщины, устроены гораздо сложнее и тоньше.
Дидро. То, что я говорю, относится и к мужчинам, и к женщинам.
Г-жа Тербуш. Такого просто не бывает.
