Хранитель Запахов завертел головой.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Ландышами пахнет… Нет! Это невероятно! Ландышами пахнет из-под кресла! Не могла же принцесса…
Цеблион опустился на колени и пополз по полу, громко принюхиваясь.
— Татти! Татти! Беги! — послышался острый мышиный голосок.
— Нет, я сошёл с ума! — задохнулся Цеблион. Лицо его стало огненно-красным. — Теперь ландышами пахнет из-под шкафа! Не могла же принцесса забраться под шкаф!
Цеблион с трудом подполз к шкафу. Он весь дрожал, потные волосы упали ему на лоб.
— Там только мышь! — задыхаясь, прохрипел он. — Серая мышь. Всего-навсего. От неё пахнет духами принцессы. Мышь, духи… Конечно, это сон, ужасный сон. Я сейчас проснусь уютненько у себя дома, в тёплой кроватке…
— Погоди, Цеблион, — в ярости прошипел король. — Я тебя ещё уютненько разбужу за все эти штучки!
— Беги, беги, Татти! — с отчаянием пропищал вытянутый в ниточку голосок.
— Татти, это девчонка! Она тут! Она где-то тут! — озираясь, как безумный, вскричал Цеблион. — Но здесь столько запахов! Как, как распознать, где мерзкая девчонка, а где Её Высочество принцесса?
— Папка, — вдруг сказал Цеблионок. — А что ты мне дашь, если я тебе скажу, где девчонка?
— Всё, всё, что ты попросишь, сыночек!
— Пятьдесят золотых монет, идёт?
— Это всё, что я накопил, — простонал Цеблион. — Ты хочешь, чтоб я стал нищим?
— Тогда ничего не скажу!
— Ну, ладно, ладно! Только скорее.
— Тогда вот. Слушай. Настоящая принцесса пахнет… розами!
— Моими духами? — умирающим голосом еле выговорила королева. — Ах! Учтите, я бледнею и падаю в обморок!
— Она сама меня попросила. Дай, дай немножко маминых духов, — продолжал Цеблионок. — Пристала ко мне. Говорит: все равно, когда мама умрёт, я стану королевой. А мне что? Мне-то всё равно. Ну, я и отлил ей духов королевы.
— Розы! Ландыши! Принцесса!.. Девчонка!.. — Цеблион одним бешеным прыжком кинулся на ту, которая пахла ландышами.
Он схватил её за плечи и затряс изо всех сил. Колпак-невидимка свалился на пол.
И все увидели Татти. Она стояла посреди зала и вся серебрилась, как будто была покрыта инеем.
На светлых волосах Татти был венок из ландышей. Ландыши падали на румяные щёки и горячие уши. Ландыши висели на шее, как ожерелье. Они выглядывали из рукавов и торчали из карманов её старого передника. Даже к единственному башмаку длинной болотной травой были привязаны пучки ландышей.
Ландыши были свежие и упругие. Кое-где на них ещё блестели капли росы. И ландыши пахли тишиной. Они пахли влажной землёй и немного лесными озерами.
Щётка так загляделся на Татти, что забыл обо всём на свете.
— Какая ты красивая!.. — прошептал он. — Только не надо было этого делать. Ты попалась потому, что хотела мне помочь.
Татти тряхнула светлой головой. Ландыши от этого запахли ещё сильнее.
— А ты попался потому, что хотел помочь мне, — сказала она. — А поляну, где растут ландыши, мне показали светлячки.
Цеблион от ярости кусал себе руки. На руках оставались полукруглые следы зубов, похожие на собачьи укусы.
— Из-за такой жалкой, ничтожной девчонки… Из-за каких-то светлячков, мышей… — стонал он. — Всё погибло! Такой великий замысел! Такая идея! О… мой сын!
— Мы тебя казним!!! Слышишь, мерзкая девчонка??? — заорал министр Войны. — Мы тебя казним!!!
— Ну и пусть! — сказала Татти своим ясным, звенящим голосом. — А может быть, я хочу, чтобы меня казнили!
Это Татти сказала просто так. Ей хотелось позлить невидимок.
— И войны не будет! — крикнул Щётка.
— А тебя мы тоже казним!
— Ну и пожалуйста! Подумаешь! Плакать не буду!
— Зато я спасла своих братьев, — сказала Татти. В этот момент у неё было такое счастливое и любящее лицо, что у Цеблиона от ярости по щекам поползли круглые красные пятна. — Я знаю, они всё равно ни за что не согласились бы ткать для вас материю, а теперь…
— Не согласились? — злобная усмешка исказила лицо Цеблиона. — Смотри, глупая, наивная девчонка!
Цеблион повернул Татти и грубо толкнул к окну.
Татти увидела дом своих братьев. Он был освещён снизу доверху. Она увидела старшего брата, его широкие плечи. Рядом с ним — младшего, высокого, тонкого, с волосами, падающими на лоб. Вот они наклонились над ткацким станком, что-то перекручивая, перевивая.
— Видишь! Видишь! Видишь! — с торжеством завизжал Цеблион.
Татти страшно побледнела. Она стала белее ландышей. Весь зал поплыл у неё перед глазами.
— Если это так, — тихо сказала Татти, — если это правда, то мне больше не нравится жить…
Татти опустилась на пол и закрыла лицо руками. Венок съехал ей на одно ухо. Она поджала под себя маленькую босую ногу. Теперь она была похожа на холмик, сплошь заросший серебристыми ландышами.
— Возьмите эту девчонку и этого мальчишку и бросьте их в тюрьму!!! — приказал министр Войны.
Невидимый стражник подхватил Татти, и она, как по воздуху, поплыла из зала, безжизненно уронив руки и опустив кудрявую голову.
И никто не заметил, что Цеблионок, опустившись на колени, ползает по полу.
— Нашёл!.. — тихонько захихикал Цеблионок. — Теперь ты мой. Никому не отдам…
Глава 17
Чем закончилась эта удивительная история
Утро было ясное и безветренное. Небо чисто умытое и нежно-голубое.
И всё-таки Цеблион то и дело выбегал на балкон посмотреть, не поднялся ли ветер.
— Нет, Ваша Исключительная Прозрачность, — докладывал он, — ветра нет! Ни оттуда, ни отсюда. Просто на редкость приятный и подходящий день для казни!
Цеблион был бледный и мрачный. Нос вяло повис. Глаза обведены красными кругами.
— Скажите, вы не видели моего сына? — спрашивал он поминутно у всех слуг и придворных. — Только подумайте, он не пришёл ночевать домой. И ведь отлично знал, что его папочка будет волноваться и не спать до утра!
— Расспроси бродячих собак да ворон на куче мусора, — с насмешкой посоветовал ему кто-то из невидимок.
— Проклятие… — прошипел Цеблион.
В этот день придворные, все до единого, собрались во дворце. Ещё бы! Такое случается не часто. Ведь в этот день, едва часы на городской башне пробьют двенадцать, должны были казнить Татти, Щётку, Великого Садовника и Невидимого Трубача.
