Влюбленных окружала восхищённая стайка воробьёв. Они, не переставая, щебетали и чирикали.
— Да тише вы! — одёрнул их Придворный Воробей. — Моей парочке тоже хочется почирикать.
— Милый, как было страшно одной на Северной Дороге, — Мелисенда ещё тесней прижалась к принцу Амедею.
— Тяжелее всего было думать, что я замёрзну и больше не увижу твоего прелестного личика, — принц Амедей вздрогнул, словно от холода, вспомнив Ледяной Замок. — И главное…
— Ой, у меня сейчас упадет с ноги туфелька! — воскликнула Мелисенда.
— Туфелька? — удивился принц Амедей. — Не может быть! Ты шла босиком по острым осколкам жемчужины.
Он перегнулся с седла.
— Правда, у тебя на ногах атласные туфельки. А платье, платье! Кружевное, прозрачное! Откуда? Может ли это быть? Оно как будто соткано из облаков и солнечных лучей!
— Я думаю, всё очень просто. Это колдовство просит прощения за то, что оно так пугало и мучило меня, — задумалась принцесса.
В это время вдалеке на Южной Дороге показалась толпа всадников. В воздухе колыхались знамёна с королевскими гербами.
— Это отец, отец! — вне себя от радости воскликнула Мелисенда. Она соскользнула с коня и бросилась бегом навстречу королю.
Король спешился. С глазами, полными слёз, он протянул руки и заторопился по дороге. Слуги поддерживали его.
— Где ты была так долго, радость моя? — с волнением воскликнул он.
— А где ты был, батюшка? — целуя его, спросила Мелисенда.
— Признаться, сам не знаю, — король в недоумении развёл руками. — Вот слушай, дорогая. Я случайно задремал на опушке дубовой рощи. И вдруг проснулся, весь облепленный дубовой листвой. В карманах полно желудей. Что за притча?
С этими словами король вытащил из своей бороды свежий дубовый листок.
«Ещё одно злое колдовство Мортигера», — догадалась принцесса.
— А принц Горра и герцог Альдмер, — продолжал король, — вдруг выскочили прямо на меня из глубины дубовой рощи, отряхиваясь от листьев, как мокрые собаки. Вскочили на коней и ускакали. Да еще выкрикивали без всякого толка: «Боже праведный! Почему на моём гербе вместо леопарда какие-то дурацкие желуди? А у меня высохшие сучки!» С тем и ускакали.
В это время подъехал принц Амедей. Король растроганно обнял его.
— Батюшка, — глаза у принцессы потемнели. — За это время, если бы только знал, сколько я встретила злобы и коварства… — Но тут принцесса светло улыбнулась: — Но ещё больше мне встречались добрые люди, золотые сердца. Старик, бедняга, так и остался без своей шарманки. Старая бабушка, которая так бедна, что даже не может купить обручальное кольцо своей внучке…
— Моя радость, как могло случиться, что ты встретилась с этими нищими? — изумился король. — Я их всех возьму во дворец и награжу. Но, конечно, они были с тобой почтительны. Ведь сразу видно, что ты принцесса!
— Я выкуплю у старушки прядь твоих волос, — голос принца Амедея дрогнул. — В золотой ладанке я буду всегда хранить твои волосы у себя на груди…
«Ах, мой милый батюшка, — подумала Мелисенда. — Ты никогда не узнаешь, как потерявшая память, оборванная, голодная, я мыла пивные кружки в трактире у Зазельмы. Как я попала в лапы Фильдрема и чуть не погибла… Но зато я расскажу тебе про Горного Кузнеца, благородного и великодушного. Думаю, к нему прилетают крошки Эльфы, и он чинит их причудливые украшения. Мы позовём к нам Лесное Эхо. Пусть летает по дворцу сколько хочет. А Бродячие Болотные Огни? Мы досыта накормим их золотом…»
Мелисенда взглянула в светлые любящие глаза принца Амедея.
«Вечером мы пойдем в дубовую рощу. Там такая шелковистая трава. И уже нет никакого колдовства. Тогда я расскажу тебе всё-всё… И выслушаю твою повесть, полную отчаяния и печали, как ты пришёл в Ледяной дворец графа Мортигера и вернул мне мою память…»
