Затем он принялся выдвигать один за другим ящики письменного стола.
Волшебный мел! Он должен быть где-то тут. Наконец, волшебник Алёша отыскал его в старой железной коробочке из под чая.
С трудом сдерживая волнение, волшебник Алёша нарисовал на дверце книжного шкафа большой ключ старинной формы, украшенный сложным узором.
Главное, ничего не забыть! Так, так. Носовой платок. В сказку без носового платка? Ни в коем случае. Термос с джинном? Непременно. Ах, да! Захватить ещё шляпу сегодняшнего таинственного гостя. Надо всё-таки вернуть её владельцу. Вдруг он повстречает его в сказке.
Волшебник Алёша снял с гвоздя шляпу с павлиньим пером.
Ему показалось, что иссиня-зелёный глаз на конце пера странно подмигнул ему.
Теперь, кажется, всё. Кажется, ничего не забыл.
Осталось только остановить волшебные часы.
Волшебник Алёша подошёл к часам, придержал рукой маятник. Теперь время для него остановилось. Теперь он вернётся домой из сказки в тот самый миг, как остановился маятник.
Чуть громким от волнения голосом волшебник Алёша проговорил заклинание:
Сказка, близко иль далёко,
Сказка, низко иль высоко,
Где ты прячешься теперь?
Открывайся в сказку дверь!
Протяжно заскрипели дверцы старого книжного шкафа и медленно растворились.
Волшебник Алёша невольно задержал в груди дыхание, зажмурился и шагнул прямо в книжный шкаф.
Ему показалось, что воздух как будто уплотнился. Верхняя полка книжного шкафа, которую он недавно вставил, пришлась как раз на уровне груди. Волшебник Алёша почувствовал лёгкий толчок, словно полка прошла сквозь него.
— Ты в сказку? И конечно, в ту самую! — вскричал кот Васька. — И я с тобой. Нет, я выцарапаю у него свою улыбку назад! Уж будьте спокойны!
Кот Васька одним махом слетел с дивана. Волшебник Алёша даже не заметил, как он проскочил у него между ног.
— Дядя Алёша, у вас дверь не заперта! — послышался запыхавшийся Катин голос.
Катя весело вбежала в комнату. Она держала тарелку, на которой лежал большой кусок домашнего торта.
— Мама сказала, чтобы я вас угостила! — закричала Катя. — Он вкусный-вкусный-превкусный! Это я сама пекла.
Катя вбежала как раз в тот момент, когда волшебник Алёша проходил сквозь книжный шкаф. Она ещё успела увидеть спину волшебника Алёши и перекинутый через плечо конец мохнатого полосатого шарфа.
— Дядя Алёша, вы куда? — воскликнула Катя. — А торт попробовать? Хоть кусочек. А то я обижусь…
И Катя просто влетела вслед за волшебником в распахнутый книжный шкаф.
Но волшебник Алёша уже не слышал Катиного голоса…
В лицо ему ударил стремительный, слепящий порыв ветра.
Очки сползли ему на нос.
Волшебник Алёша загородился локтем от острых снежинок, стараясь не уронить при этом термос да ещё удержать шляпу с извивающимся на ветру пером…
Волшебник Алёша поправил очки и огляделся.
Он стоял на площади сказочного города.
Был вечер. Смеркалось. В узких окнах, приседая, пугливо мигали язычки свечей. Тихо позванивая, падали небывало крупные розы-снежинки.
— …Хоть кусочек! — крикнула Катя и налетела сзади на волшебника Алёшу. Она ахнула и уронила тарелку с тортом.
— Не могли предупредить, что тут зима, — проворчал кот Васька, прижимаясь к ноге волшебника Алёши. — Ух, какой ветрище! Того гляди, унесёт.
— П… постойте, друзья, вы-то как тут оказались? — заикаясь, спросил волшебник Алёша. — Вас только не хватало! Катя, ты зачем?..
Но Катя, казалось, не слышала вопроса. Широко открытыми глазами она смотрела на незнакомый город, на островерхие крыши, с которых местами сполз снег, открыв отсыревшую тёмную черепицу.
— Это… это у вас за шкафом? — еле слышно прошептала она.
— Ну, успокойся, Катя, ничего, ничего. Ты только… Ну не надо… — сбивчиво проговорил волшебник Алёша, стараясь успокоить бледную и перепуганную девочку. — Всё обойдётся, вот увидишь. Это только вначале так необычно. Приглядишься, и ничего… К тому же, мы скоро назад.
Ах, волшебник Алёша, волшебник Алёша! Как же можно быть таким рассеянным? Ведь чтобы вернуться домой, нужно нарисовать на какой-нибудь двери ключ волшебным мелом.
А где же волшебный мел? Да он так и остался лежать на уголке письменного стола, где забыл его волшебник Алёша.
Волшебник Алёша уже давно собирался порыться в своих книгах и найти подходящее заклинание и навсегда разделаться со своей рассеянностью. Но всё по той же рассеянности он каждый раз забывал отыскать нужное заклинание, и вот к чему это привело.
Глава 4. КОРОЛЬ КРАПОДИН ПЕРВЫЙ. И ГЛАВНОЕ: ЗОЛОТЫЕ ПОЮЩИЕ КОЛОКОЛЬЧИКИ
Ступени, кружась вокруг каменного столба, уходили вниз, в темноту.
Но вот откуда-то из глубины появился слабый, неровный свет — это был свет факела.
Король осторожно, боясь оступиться, спускался по ступеням. Снизу тянуло сыростью и гнилью. Мерно падали капли воды, как стеклянные, разбивались о каменные ступени, стекали в трещины, обведённые ржавым мхом.
Послышалось глухое бормотание:
— Растереть вместе сандал, камень гиацинт, красный коралл, белый коралл, мускус, хвост саламандры, соловьиные язычки, горсть пшеницы… три дня томить на малом огне в медном сосуде, перелить в глиняный сосуд, остудить…
«Старый, выживший из ума Мираклюс, — раздражённо подумал король. — Как мне это надоело. К тому же здесь такой леденящий холод. Не схватить бы насморк…»
Король остановился перед низкой дверью. Медная ручка двери позеленела от сырости.
Двое неподвижных стражников, казалось, сторожили собственные тени. Тени, как живые, зашевелились за их плечами, когда в распахнувшуюся дверь влетел сквозняк и распластал по стене пламя факела.
Посреди подземелья на столе чёрного дерева в беспорядке стояли всевозможные колбы, реторты, мраморные ступки, песочные часы. Валялись пожелтевшие свитки, древние книги с медными застёжками.
Человечек маленького роста, тщедушный и хрупкий, встав на цыпочки и чуть приоткрыв крышку котла, висящего на железных цепях над очагом, сыпал туда тёмный порошок.
Серное облачко плясало над котлом.
Это был Мираклюс, магистр Мираклюс.
Его ярко-голубые глаза казались фарфоровыми. У него был взгляд безумца или человека, одержимого одной-единственной мыслью.
Когда-то он был музыкантом.
С трудолюбием муравья он выучился игре на всевозможных инструментах.
Он скупал старинные изящные скрипки и тёмные виолончели, в которых, казалось, поселились сумерки. В своём мрачном доме он жил как повелитель целого царства молчаливых и покорных слуг, готовых по его воле заговорить и запеть.
