Книга Пружина для мышеловки, страница 58. Автор книги Александра Маринина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пружина для мышеловки»

Cтраница 58

– Да куда он денется с подводной лодки, когда надо семью кормить.

Мама встретила нас на крыльце в накинутом на плечи норковом жакете, из-под которого виднелось нарядное длинное платье. Все окна в доме ярко светились, а метрах в десяти от крыльца переливалась подсвеченная специальным прожектором наряженная елка. Мамуля всегда умела устраивать настоящие праздники.

И началось! Оказывается, все уже собрались, и для полного веселья ждали только нас. Жаль, конечно, что большинство приглашенных гостей не смогли приехать, но уж зато те, кто приехал, не утратили с годами способности радоваться жизни, петь и танцевать. Гвалт и хохот стоял такой, что уши закладывало. Было много музыкальных экспромтов, и в художественную часть вечера немалый вклад внесли бас дядя Ваня Лютц и его подруга меццо-сопрано, которая при ближайшем рассмотрении оказалась прелестной теткой лет пятидесяти с потрясающим чувством юмора. Втроем с папой они замечательно исполнили с листа наспех написанное мной попурри. Ноты я привез, само собой, в единственном экземпляре, но у родителей есть ксерокс, так что быстренько наделали копий по числу исполнителей. Мама села к роялю, я хватался то за скрипку, то за гитару, то подскакивал к маме и играл с ней в четыре руки. Гости дружно подпевали, если, конечно, не давились от хохота. Одним словом, праздновали на славу.

После активной части, пения, танцев и раздачи подарков, часа в два ночи, мама объявила паузу для отдыха перед «второй переменой блюд», и народ разбрелся по дому, составив небольшие «группы по интересам». Заметив, что папа удаляется в сторону зимнего сада в компании Мусатова и его девушки, я поспешил за ними. Вообще-то я давно хотел поговорить с отцом, но не решался, потому как предвидел его реакцию. Однако теперь он был в прекрасном расположении духа, тем паче что, во-первых, я угодил ему с цветком, а во-вторых, он, как правило, в присутствии посторонних вел себя достаточно тактично. Бывали исключения, что и говорить, бывали-с… Но только если он утрачивал душевное равновесие, а в настоящий момент к этому не было никаких оснований.

В зимнем саду папа с умным видом возглавлял совет по решению вопроса: куда лучше всего поставить мой подарок. Андрей, как я понял, был сторонником эмпирического решения вопроса, то есть предлагал поставить горшок с цветком «куда-нибудь», в первое попавшееся место, и посмотреть, как он будет себя чувствовать. Если плохо, то переставлять до тех пор, пока не найдется оптимальное для него местоположение. Юля же требовала найти книги о комнатных растениях и сначала все прочитать, а потом уже решать.

– Пока ты будешь его таскать с места на место, цветок погибнет,– горячилась она.– Он же живой, на нем нельзя экспериментировать.

– Мне кажется, Юлия права,– профессионально поставленным бархатным баритоном говорил папа, нежно поглаживая Юлино плечико.

Ах вот, значит, как! Юлия у нас права. И плечико у нее такое хрупкое, точеное, кажущееся белым-белым по контрасту с тонкой черной бретелькой вечернего топа, расшитого стразами. Ну-ну, поглядим, что будет дальше.

– Юля всегда права,– соглашался Андрей,– но, мне кажется, куда интересней наблюдать, делать выводы и принимать решения самому, на основе собственного опыта, нежели пользоваться чужими наработками. Разве нет?

Как говорилось в том старом еврейском анекдоте, «и ты, Сарочка, тоже права». Вообще-то точка зрения Мусатова была мне ближе, ведь со своими котами я поступал точно так же. Можно было прочесть миллионы книг о поведении кошек и о зоопсихологии, но мне интереснее было напичкать квартиру аппаратурой видеонаблюдения и изучать повадки моих питомцев самостоятельно, вести дневники, анализировать. Когда-нибудь я напишу свою собственную книгу о кошках. Может быть, я не открою Америку и не изобрету велосипед, но уж точно получу удовольствие.

– А вдруг цветок погибнет, если поставить его не в то место?– возмущалась Юля.– Ну как же вы не понимаете, он – живой. Все растения живые, они рождаются, развиваются, зреют, им нужно питание и вода, у них есть нервная система. Они только двигаться и говорить не могут, а во всем остальном они точно такие же, как животные. Игорь, ну скажи Андрею, объясни ему, если он не понимает! У тебя же кошки, ты должен понимать! Нельзя рисковать живым организмом.

– Юленька, вы очаровательны,– папа приобнял девушку и отечески поцеловал ее в лобик.– Откуда в вас столько любви ко всему живому? В наше время это так редко встречается, особенно у молодых.

Ох уж этот папа! Наверное, даже могила его не исправит. Имея такую жену, как моя мамуля, умницу и красавицу, заботливую и преданную, живущую только его интересами и его жизнью, он все равно млеет от молоденьких вертихвосток. Хотя Юля, конечно, на вертихвостку не очень похожа, но все-таки…

А Юля-то, Юля! Прижалась с папиному плечу, вроде как по-дочернему отвечает на его отеческий поцелуй.

– Я дочь адвоката, Владимир Николаевич. А мой отец всегда учил меня, что нельзя рисковать чужой жизнью.

Папа просиял улыбкой и обратился ко мне:

– Ну а ты, сын, что скажешь? Мы тут рассуждаем, куда лучше всего поместить твой подарок.

Я живо включился в обсуждение, потому что нужно было подлизаться к отцу. Наконец мне показалось, что момент настал вполне подходящий, папа умилен и расслаблен, и я храбро ринулся головой в омут.

– Папа, как ты смотришь на то, чтобы выступить в клубе перед моими стариками?

– Ты что, хочешь, чтобы я перед ними пел?

Вся его фигура, не говоря уж о лице и голосе, выражала недоумение и удивление. Ну в самом деле, как это можно? Ему, великому Владимиру Дорошину петь перед каким-то там пенсионерами в каком-то там занюханном стариковском клубе. Да помыслить невозможно!

– Не обязательно петь. Они с удовольствием послушали бы твои рассказы, воспоминания. Ты много гастролируешь, общаешься с известными музыкантами по всему миру. И потом, ты мог бы поговорить с ними о кумирах их молодости, ведь ты еще Козловского застал, вы даже пели вместе в одном концерте. Ты знал Штоколова, Гмырю, ты выступал с Вишневской и Ростроповичем. Им было бы очень интересно.

– Да ты с ума сошел!

– Почему?– невинно поинтересовался я.

То есть я-то отлично понимал, почему «сошел с ума», но мне было интересно, посмеет ли папа произнести это вслух, да еще при посторонних. Я был уверен, что не посмеет. И придется ему подбирать для отказа другие аргументы, которые, бог даст, я сумею разбить и вытащу-таки из него согласие.

Однако я папу недооценил. Он и не думал отказываться. Не в том смысле, что решил согласиться. Он вообще не обсуждал эту проблему, а перевел разговор сразу на меня, на мою неправильно выбранную профессию, на мой загубленный талант и на то, что я лишил его главной радости любого отца – возможности гордиться своим сыном. И тут никакие Мусатовы с красивыми молодыми девушками ему своим присутствием не помешали.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация